Ловелас и скромница

Бен изо всех сил пытался сосредоточиться на книге, которую взял с учительского стола мисс Уэллс, пока не понял, что это не самый удачный вариант для начала рассказа об Америке. Он отложил книгу в сторону и начал описывать свою первую встречу с обитателями этой юной страны — как коренными, так и недавними поселенцами. Должно быть, у него неплохо получалось, потому что Изабелла жадно ловила каждое его слово, да и мисс Уэллс притихла в своем углу и не пыталась его прервать. Изабелла проявила чрезвычайный интерес к незнакомому ей доселе миру и стала задавать каверзные вопросы, так что ему пришлось призвать на помощь все свои знания и забыть обо всем остальном.

Уважение Бена к Шарлотте выросло, он уже понял, что она гораздо более образованна, чем большинство гувернанток, за что, видимо, так ценит ее Миранда. И никто не может обвинить ее в посягательстве на чьи-либо права, поскольку она так незаметно держится в обществе, что на первых порах он никогда не мог сказать, находится она в комнате или нет. Но теперь ему казалось, что те спокойные блаженные времена давно прошли, и теперь он всегда осознавал ее присутствие. Какое счастье, не раз думал он, что она не знает ни об этом, ни о его борьбе со своей повышенной чувствительностью. Одна мысль о том, как бы она отреагировала, если бы он дал волю своим низменным инстинктам и накинулся на нее с поцелуями — только чтобы убедиться, что она вовсе не была той холодной и корректной гувернанткой, какой хотела казаться, — заставляла его одновременно глупо усмехаться и стонать от боли.

Господи, как же раньше было хорошо и спокойно, с тоской думал он, пытаясь как можно понятнее отвечать на вопросы Изабеллы. Так нет, надо же было свалять дурака и растревожить себя — это же все равно, что потревожить осиное гнездо! Ведь теперь ему достаточно легкого, еле уловимого аромата духов мисс Уэллс, одного ее вида, когда она притворяется, что полностью поглощена своим шитьем, чтобы прийти в возбуждение, способное повергнуть его в шок. Всю прошлую ночь он без сна ворочался в постели, твердя себе, что у него есть абсолютно все, что нужно. И только к рассвету он заставил себя признаться: нет, ему не хватает одного очень существенного момента. Эта внезапно поразившая его страсть, мучительное желание всю ночь держать в своих объятиях мисс Уксус-и-Благонравие было проклятием для него — и, конечно, для нее, если она когда-нибудь об этом узнает! Сегодня утром, убедившись, что стычка с бандитами не устрашила Кита, он направился в классную комнату с благородной целью излечить себя от страсти к мисс Уэллс, приняв сильнейшую дозу ее неодобрения и безразличия.

А она обманула его расчеты! Хотя ему с трудом в это верилось, но он понял, что если даже мисс Шарлотта Уэллс его ненавидит, то все равно ответит ему на поцелуй, если когда-нибудь он на это отважится. Он был уверен, что, сидя в своем углу, она так же, как он, замечает каждое его движение, каждое изменение настроения. Хотя никогда в этом не признается. Он представлял себе, как она изо всех сил сопротивляется их взаимному влечению, и не мог винить ее за это. Он не сомневался, что она рождена благородной леди и остается ею, несмотря на свое зависимое положение. Вероятно, она происходит из обедневшей семьи, но никогда не сдастся и не станет на греховный путь, согласившись на протекцию богатого человека. А поскольку у Бена нет ни малейшего желания обзаводиться семьей — ни сейчас, ни когда-либо в будущем, — между ними ничего не может быть. Да, ему нужно как чумы избегать ее и как можно реже видеться со своими назваными родственниками до тех пор, пока не будет надежно устроено будущее Кейт.

— В самом деле, Бен, сегодня вы такой же, как мисс Уэллс, — постоянно витаете где-то в своих мыслях! — упрекнула его Изабелла.

Он понял, что не учел сообразительность девочки, и, желая отвлечь ее, заявил с притворной строгостью:

— Сколько бы твоя сестра ни платила мисс Уэллс, ее жалованье необходимо увеличить. Ты ухитрилась даже меня довести до такого состояния всего за пару часов!

— У мисс Уэллс больше терпения, иначе мы давно уже расстались бы с ней!

— Между прочим, я никуда не уходила, — подняв голову от шитья, с улыбкой напомнила им о себе Шарлотта.

— Мое уважение к вам значительно выросло, мэм. — Бен шутливо склонил перед ней голову. — Лично я предпочел бы удрать в Америку, чем обучать эту неблагодарную девчонку хотя бы две недели. А уж два года — это просто подвиг!

— О, на самом деле, когда привыкнешь, это не так уж трудно, — заверила она.

Он бросил на Изабеллу осуждающий взгляд и, заметив в красивых глаза Иззи, с любопытством посматривающих то на него, то на мисс Уэллс, некое подозрение, впредь решил ради собственной безопасности держаться подальше от них обеих.

— Все равно, любознательная мисс, — объявил он, — полагаю, с вас достаточно моей дилетантской лекции, предоставляю заниматься с вами вашей настоящей учительнице, а я должен вернуться к своим делам.