Ловчий

Ну, продали кое-какие вещички, собрали деньжат, сколько могли, и отправился я на разведку. А тогда прошел слух, что некоторые области Центральной России принимают переселенцев и даже выделяют им стройматериалы… — Он махнул рукой. — Чего там долго рассказывать! Направили меня в один колхоз… Глухомань, бездорожье, грязь, дожди, болота… Да оно бы и ничего, выдюжил бы как-нибудь. А хуже всего — местные мужики, свой же брат русак. Косятся так, будто я у них хлеб со стола краду. Пьянство, мордобой, лень беспросветная… Покрутился я так целый год, пока не понял: там я чужой, но и здесь родным не стану, хоть вывернусь наизнанку. Так чего шило на мыло менять? На старом месте у меня, по крайней мере, крыша над головой есть. А на своей исторической родине никому мы не нужны — ни я, ни мои дети.

Может, кому-то больше повезло, не знаю, многие ведь уехали, дай им Бог удачи!

Ну вот. Вернулся, значит… А в поезде разговорился с одним старичком, он меня и надоумил. Змеиный яд всегда в цене, говорит. Та же самая валюта. Работа непыльная, на свежем воздухе, и никакого начальства. На кусок хлеба всегда будешь иметь, а со временем и на домик в России скопишь, не с протянутой рукой приедешь, а барином.

Да я же не знаю, с какой стороны к этим тварям подходить, отвечаю, а у самого — душа в пятки. От одного слова «змея» меня в дрожь бросало.

Ничего, усмехается он, голь на выдумку хитра. А для начала достань книги по герпетологии, ты человек грамотный, разберешься. Зайди в серпентарий, разыщи опытных змееловов, посоветуйся… Ну вот! Переборол я свой страх и теперь ни о чем не жалею. Мази разные научился делать, притирания… Клиентов — хоть отбавляй… — Он умолк и залпом осушил свою порцию.

— А в Россию не тянет?

— Кто меня там ждет?! Никому мы не нужны… А здесь — почет, уважение. В одном только Ак-Ляйляке у меня полсотни клиентов, и в каждом доме я желанный гость. От добра добра не ищут. Впрочем, если дети решат перебраться, я им помогу, устрою…

— Спасибо, что оказали честь моему дому! — послышался рядом знакомый голос. Из темноты выступил Джамал. — Как успехи, дорогой профессор? Все ли хорошо у ваших уважаемых спутников? Вы уже нашли место для плотины?

— Благодарю вас. Раскручиваемся потихоньку.

Он присел и налил себе глоток чаю.

— Мне передали, у вас возникли неприятности?

Его взгляд прожигал меня как лазерный луч.

— Настолько мелкие, что из-за них стыдно отнимать время у такого уважаемого человека, как вы, почтенный Джамал-ака, — витиевато ответил я.

— В горах не бывает мелких неприятностей, — назидательно проговорил он. — Это я виноват, что не оградил от них таких высоких гостей. Совсем закрутился с этой свадьбой, знаете ли. Да-а, нехорошо получилось… И мне позор, и всему кишлаку позор. Но мы исправим ошибку. — Не оборачиваясь, он прищелкнул в воздухе пальцами: — Фархад!

Тотчас у стола возник плечистый молодой человек с тоненькой ниточкой щегольских усиков.

— С завтрашнего утра будешь повсюду сопровождать наших драгоценных гостей, — распорядился Джамал. — Головой отвечаешь за каждый их волосок, понял?

— Но, хозяин, что я должен делать, если они направятся в разные стороны?

— Мы позаботимся об этом, — величественно кивнул Джамал. — Иди.

Итак, к нам приставили соглядатая. Похоже, самый благоприятный момент был упущен.

Джамал поднялся:

— Отдыхайте, дорогие гости, веселитесь. А я должен похлопотать по хозяйству.

Когда он ушел, я в упор посмотрел на Ирину.

Ее взор был безмятежен.

А между тем веселье разгоралось.

Бразды правления за столом взял в свои руки вальяжный мужчина средних лет с холеным подвижным лицом. От основной массы гостей — как на подбор сухощавых, стройных, жилистых, словом, истинных горцев — его отличал необъятнейший живот, начинавшийся едва не от подбородка. Чтобы как-то уравновесить его, толстяку приходилось отклонять корпус назад.

— Это Тура, знаменитый кишлачный тамада, — пояснил Павел. — Его даже в город приглашают. За свою жизнь провел, наверное, не одну тысячу тоев. Только этим и занимается, никогда нигде не работал, даже в собственном огороде.

Надо сказать, что Тура делал свое дело мастерски. Обладая звучным, раскатистым голосом, он, видимо, весьма широко варьировал тематику — от возвышенной патетики до забористой шутки, потому что гости то трепетно замирали, внимая ему, то надрывались от хохота.

— А где же жених и невеста? — удивилась Ирина. — Что за свадьба без молодых?

— Они будут позднее, — со знанием дела объяснил Абдунасим. — Сейчас мулла скрепляет их союз именем Аллаха, затем они получат наставления от близких родственников, после чего присоединятся к гостям.

К нашему столу подлетел худенький паренек, заменил опустевший красный чайник полным, затем принес стопку пышущих жаром лепешек и ляган с пловом.

— Ну-ка отведаем свадебный плов… — Абдунасим взял ложку, подавая пример.

— Он чем-то отличается от обычного? — поинтересовалась Ирина.