Лоуни

После того как тема, связанная с Билли, полностью была исчерпана и все перебрались в гостиную, он ушел пройтись по берегу, а когда вернулся, это был совсем другой человек. Отрешенный. Как будто чем-то сраженный. Он довольно неубедительно пожаловался на расстройство желудка и пошел прилечь. Запирая за собой дверь, священник как-то очень громко щелкнул запором. Через некоторое время из его комнаты послышались звуки. Это были рыдания. Я никогда прежде не слышал, чтобы мужчина рыдал, за исключением одного случая, но то был один из опустившихся на дно работяг, что раз в две недели приходили мастерить поделки с Матерью и другими дамами. А сейчас в этих звуках, доносившихся из-за закрытой двери, слышались страх и отчаяние.

На следующее утро, когда отец Уилфрид наконец встал, взлохмаченный и все такой же взвинченный, он пробормотал что-то насчет моря и ушел, прихватив с собой камеру, прежде чем кто-то успел спросить, в чем дело. Такая поспешность была совсем не в духе священника. И спать так долго он не привык. Отец Уилфрид был сам не свой.

Все долго смотрели, как священник идет по дороге, и решили, что лучше всего будет поскорее уехать отсюда. Без сомнения, оказавшись снова в Сент-Джуд, он быстро придет в себя.

Но и дома раздражение отца Уилфрида едва ли прошло. В проповедях он, казалось, старался более, чем обычно, делать упор на вездесущем зле, а при упоминании о паломничестве лицо его темнело и он впадал в состояние тревоги. Через какое-то время все перестали заговаривать о поездке в Лоуни. Когда-то мы туда ездили, вот и все.

Заботы захлестнули нас, и мы забыли о Лоуни вплоть до 1976 года, когда отец Уилфрид внезапно умер на Новый год. На его место в Сент-Джуд перевели отца Бернарда МакГилла, священника одного из неблагополучных приходов в Нью-Кросс.

После мессы по случаю вступления в должность отца Бернарда, во время которой епископ представил его пастве, на лужайке рядом с будущим домом было устроено чаепитие с пирожными, во время которого новый священник мог пообщаться с прихожанами в менее формальной обстановке.

Он сразу же расположил к себе людей и, как казалось, чувствовал себя непринужденно. Было в новом священнике какое-то обаяние, он умел расположить к себе людей, и тогда старички вокруг смеются, а женщины начинают прихорашиваются, не отдавая себе в том отчета.

Пока отец Бернард переходил от одной группы людей к другой, к нам с Матерью приблизился епископ, поглощенный попытками съесть большой кусок кекса с изюмом максимально приличным образом. Без своего облачения, в сливового цвета сутане, он сильно выделялся на фоне мирской публики, одетой в черное и коричневое.

– Он, кажется, приятный человек, ваша милость, – сказала Мать.

– Вполне, – отозвался епископ.

Его шотландский акцент почему-то напомнил мне промокший мох. Епископ смотрел, как в ответ на какие-то слова отца Бернарда мистер Белдербосс закатился смехом.

– В своем последнем приходе он чудеса творил, – улыбнулся епископ.

– Неужели? – отозвалась Мать.

– Он очень хорошо умеет убеждать молодых людей посещать церковь, – сказал, епископ, глядя на меня с обманчиво доброжелательной улыбкой учителя, который желает одновременно наказать и помочь и в результате не делает ни того, ни другого.

– Ну, мой-то парень прислуживает в алтаре, ваша милость, – объявила Мать.

– В самом деле? – отозвался епископ. – Великолепно! Отец Бернард прекрасно общается с подростками, как, впрочем, и с более зрелыми прихожанами.

– Раз он прибыл по вашему представлению, ваша милость, он уж точно справится, – сказала Мать.

– О, без сомнения, – ответил епископ, стряхивая крошки с живота тыльной стороной руки. – Он поведет вас по мирным водам, избегая скал и мелей, так сказать. На самом деле моя морская аналогия вполне уместна, – продолжал он, вглядываясь в то, что происходит на втором плане, и вознаграждая себя улыбкой. – Видите ли, я очень заинтересован в том, чтобы отец Бернард обратил вас к внешнему миру. Не знаю, как вы, а я придерживаюсь мнения, что вера, запертая в стенах привычного, загнивает.

– Ну, если вы так думаете, ваша милость… – начала Мать.

Епископ повернул к ней голову и снова улыбнулся с некоторым самодовольством:

– Правильно ли я улавливаю, что эта мысль вызывает у вас некоторое сопротивление, миссис…

– Смит, – сообщила Мать и затем, видя, что епископ ожидает ответа, продолжала: – Вполне возможно, ваша милость. Прихожане постарше не очень хотят, чтобы здесь что-то менялось.