Лотерея

Башенные часы пробили двенадцать и десятки людей проходивших мимо по тем или иным причинам увидели перед собой одну и ту же картину. На сером полотне хмурого неба исполинским копьем высится башня. Циферблат той башни давно лишился стекла, и теперь все шестерни заводного механизма оказались беззащитно подставлены под любопытные взгляды, дожди и ветра. Время не остановилось, оно лишь отбило метку на своем бесконечном теле. Люди отвернулись, пошли дальше и лишь один взор так и остался, прикован к часам. Этот взгляд принадлежал человеку совершенно неприметному в толпе, но в то же время сильно отличавшемуся от других. Человек этот был без возраста и без определенного социального положения. От бездомного его отличала разве что не самая грязная одежда и совершенно здоровый вид. Роста этот человек был не огромного и все же довольно большого, телосложения скорее худощавого, но не от природы, а в виду образа жизни. Мимо такого человека пройдешь и не вспомнишь никогда, что встречал его. Чтобы запомнить человека лучше всего посмотреть ему в глаза, но этот человек никогда не останавливает взгляд на людях и почти всегда смотрит будто отрывками, одной картинкой в данный конкретный момент. Он стоит и копит что-то в себя, словно стараясь дагерротипом глаз запечатлеть увиденное. Он созерцает и, кажется, без всякого толку. Этот созерцатель ничего не держит в руках, не несет сумки и вообще ему кажется, нужны только глаза. Увидев эти глаза можно испугаться, проникнуться ненавистью или жалостью, но выбрать нужно что-то одно. Темные круги под глазами созерцателя в купе с не моргающим взглядом создают жутковатый образ. Только лишь по той причине, что сам он не смотрит на вас, вы не замечаете ни глаз, ни самого лица странного человека. По той же причине, что вы не увидели его толком, для вас он так и остается человеком в толпе. Он столбом расположился на тротуаре многолюдной улицы, простоял неподвижно минут пять, но его так никто и не заметил. Созерцатель ушел, он прошелся вдоль улицы, обернулся в самом конце, направил взгляд в перспективу домов и остановился снова. Двухэтажные коричневые домики потянулись до самого горизонта и оборвались на нем в перекрестье. «Наверное, он чего-то ждет» – так скажет всякий кому придет в голову задуматься, для чего встал этот немой созерцатель. Однако посмотри в глаза этому человека, и ты убедишься, что здесь что-то не ладится. Не ладится его взгляд, в котором отсутствует скука или любая другая эмоция изобличающая состояние человека.

Всюду, где бы не остановился человек, созерцающий городские пейзажи, менялась не только картинка, но и люди. Они тоже могли попасть ему на глаза и, несмотря на то, что он не ловил их взгляды, люди так же присутствовали в фокусе его взгляда. На аллее, куда он только что вышел было немного народу, все они сидели на лавках расположенных вдоль, длинной вереницей. Разглядывая аллею, созерцатель не стал присаживаться ни на одну из скамеек. С одной из скамеек поднялся бездомный мужчина одетый слишком тепло для стоявшей погоды и пошел вниз к реке, а затем, не доходя, повернул налево к театру. В том же направлении должен был двигаться согласно своему плану и созерцатель, однако в этот момент он решил задержаться и только моргнул после того как ушел мужчина. Свой путь созерцатель все же продолжил и в следующий раз остановился уже у самого театра, убедившись прежде, что бездомного рядом нет. Рядом не было и никого другого, до того момента как девушка, что сидела на скамейке, не прошла очень близко. Кругом не было никого и столкнуться, можно было разве что нарочно, но человек созерцающий театр не придал этому значения. Девушка неловко ударила созерцателя по ноге носком своего башмака. Спустя уже несколько секунд ударенный человек все же заметил след оставленный девушкой на его ноге, и он будто опомнившись, ойкнул совсем невпопад. Затем он так же пробурчал что-то о том, что нужно быть осторожнее и пошел дальше. Уже за углом театра его встретил словно ждавший давно бездомный.

– Ты попался братишка, – прищуренный взгляд бездомного выглядел совсем сумасшедшим. Отнюдь он не был старым, а даже наоборот, вот только его одежда, неровно надетая шапка, сутулая осанка и прочие атрибуты делали его гораздо старше.

– Это ты мне? – ответил созерцатель, испугавшись своего голоса.

– Ты ошибся, зря, а может и нет, не знаю, – быстро пролепетал бродяга.

– Ты не знаешь меня, а я тебя.

– А как тебя зовут? – оборванец присел на каменную ограду и вперил взгляд в странного человека.

– Тури, – созерцатель имя которого оказалось Тури не хотел говорить своего имени, но почему-то он не сумел ответить иначе.

– Ну, вот я и узнал тебя, – бездомный начал весело улыбаться качаясь на ограде.

В этот момент разговор оборвался, потому что, Тури неожиданно убежал, испугавшись дальнейших расспросов.