Лось 3

— Ему полтора года, что он может запомнить? — отмахнулся я, — А у меня хоть повод для неучастия в семейных посиделках появится. Не забывай, я там буду не пришей кобыле хвост: все меня знают, а я толком никого!

Словно понимая момент, мелкий Угорин притих, наблюдая за слаженной работой кладбищенских работников, споро насыпающих холмик над гробом.

— Вот и всё, — сдавленно произнес кутающийся в ворот батя.

Хоронили маму Варю в закрытом гробу: пьяный лихач за рулем — основная версия происшествия — не оставил ничего от ее красоты, сбив на пешеходном переходе аккурат лицом в ограждение. Машину и ее владельца искали, но дело осложнялось новогодними праздниками. Еще при встрече перед похоронами Вика пообещала держать меня в курсе следствия.

Кто был хоть на одних поминках, тот, считай, бывал на всех: сначала пара тостов за помин безвременно ушедшей, непременные тетушки с их: «до дна, до дна, чтоб покойнице мягко лежалось!» Никогда не понимал этой слежки за чужими рюмками — у вас что?! — не приносят дивидендов акции местного ликеро-водочного?! Я не дурак выпить в хорошей компании, но не накидываться же с ребенком на руках в обществе едва знакомых людей?!

Съешь блинчик с медом, подавись кутьей!

Едва перешагнувший пятидесятилетний порог батя при общении со мной фонил виной и выглядел откровенно плохо: весь седой, осунувшийся, заострившийся. После третьей стопки даже слезу пустил… Вину я отчасти понимал — не уберег, но в целом мне его страдания казались наигранными — не вязались они с тем резким разговором, что я имел с ним в самом начале бытия здесь, а рассказанная им же тогда история семейных взаимоотношений не давала повода к подозрениям в каких-либо сильных чувствах к Варваре. Надо бы ему здоровье проверить…

Впрочем, я сам не лучше — чтобы не выглядеть совсем уж бесчувственным чурбаном, представил, что опять хороню Лизу. Не расплакался, но удержать скорбную физиономию воспоминание помогло.

А потом понеслось: кто на ком женился, кто за кого вышел замуж, у кого какое пополнение, планы или другие новости… Вертящийся на коленях Лешка, упорно не идущий ни к кому на руки, спасал меня от настойчивых расспросов, но любопытство всех без исключения родственников зашкаливало — имя Михаила Лосяцкого благодаря кинороликам было у многих на слуху, и пусть лицо на них крупным планом не показывали, в основном снимали либо издали, либо с закрытым забралом, но Лосяцкий — не самая распространенная фамилия. А тут вдобавок я, весь из себя красивый… собираясь на похороны, с ужасом выяснил, что кроме формы, мне и поехать-то не в чем, почти вся гражданская одежда стала безнадежно мала…

— Если устал, отвлекись, поговори с Надей! — тихонько предложила Вика, забирая у меня Лешку, к ней в отличие от остальных, тянущих руки, малыш пошел охотно. Видно чувствовал мое отношение, — Это твоя партнерша по танцам, — поясняюще шепнула она на ухо.

После ее слов мне стали понятны взгляды сидящей на другом конце стола девицы с потекшей тушью — та откровенно на меня пялилась весь день. А я все никак не мог сообразить — с чьей стороны она родня? Трудно, когда не знаешь, а еще и забыл!

— А она тут что делает? — тоже шепотом спросил у сестры.

— Она Полина одноклассница, наверное, ее Поля позвала. Но вообще у нас городок маленький, все друг друга знают, могла и сама просто прийти — мама Варя ее одно время очень привечала. Вы с ней класса до шестого постоянно у нас уроки вместе делали.

— Привечала, а потом?..

— А потом Надя на тебя засматриваться стала, ты тоже заинтересовался, чем девочки от мальчиков отличаются, и вся мамы Варина приветливость куда-то улетучилась… — ехидно ответила Вика.

— Понятно…

Девчонка симпатичная, но поговорить мне с ней не о чем. Потанцевать вроде бы тоже ситуация не располагает. Неожиданной свободой от Угоринского детеныша воспользовался по самым тривиальным мотивам — отлучиться в туалет, подмерз на кладбище, чай, не май месяц!

Санузел на первом этаже был занят и, судя по доносящимся из-за закрытой двери звукам, надолго — не все пропускали тосты. Ноги сами понесли на второй этаж в родную комнату Масюни, где был собственный толчок.

За время моего отсутствия спальня не изменилась — унылые безликие обои, стол, стул, кровать, полка, забитая моделями автомобилей — это еще мелкий сюда не успел добраться! Здесь же на полу валялась моя сумка, в основном набитая детскими вещами. Других следов присутствия именно меня помещение не носило. Неудивительно, учитывая, сколько я здесь в общей сложности пробыл. Но кроме тех же машинок — не имелось следов присутствия Масюни, словно и не жил он здесь восемнадцать лет. Комната, на мой взгляд, отражала представление Варвары Трофимовны об идеальном сыне. Опять мимолетно пожалел пацана — с такой мамочкой шансов вырваться из этого болота у него было ноль!

На выходе из такой нужной комнатки наткнулся на Надю, задумчиво переставляющей модельки на полке:

— Ничего не изменилось…

— Ты что тут делаешь?

— Вспоминаю… это правда, что ты потерял память?

— Правда…