Лось 3

– Итицкая сила! – выдала Викуся мою любимую присказку, заставив Макса иронично глянуть на нас обоих, – Да не смотрите на меня так! – возмутилась сестра, – Я уже давно не ругаюсь и тем более не матерюсь! Я же теперь переводчик в императорской канцелярии! Я уже дважды в основной группе работала! К нам представители немецких кланов инкогнито приезжали, с подачи великой княгини Надежды Петровны предлагали свою помощь. Только императрица их послала. Ой! – вдруг хлопнула она себя по губам, – я же подписку давала… Мальчики, но вам ведь можно? – жалобно проблеяла побледневшая девчонка, поочередно вглядываясь нам в глаза, – Вы же сами из безопасности!

– Вика, ему, – друг невоспитанно ткнул пальцем в меня, – с натяжкой можно, мне – лучше нет. Крепче спать буду.

– Максик, Масик! Но вы ведь никому не скажете?! – продолжила она волноваться, – Я ведь только вам!

– Разве что за порцию твоих фирменных котлет! – подколол её Макс, – Большую порцию! Ладно, твои пять минут давно уже истекли, пойдем, а то меня Кузька точно прибьет! Пообещал пять, а сидим уже пятнадцать! Скоро уже его гарем пожалует, а нам с ним лучше не встречаться! Лось, пока!

– Пока-пока, Мишечка! – памятуя о неудачных объятьях, очень осторожно клюнула меня в щеку сестренка.

– Максик, а какие котлеты ты любишь?.. – закрывшаяся дверь отрезала меня от занимательного шоу «Макс+Вика».

Насчет гарема Макс прикалывался – Света в компании с Натой заглянула всего дважды – в самое первое пробуждение, которое то ли привиделось, то ли нет, и еще один раз позже, создав сильную неловкость своим присутствием. После княжны навещали меня, чередуясь: утром – Светлана, вечером – Натали. И по отдельности с ними было намного проще: с Наткой мы почти не разговаривали – она топила меня в нежности и заботе, щебетала о простых бытовых вопросах, насколько простыми и бытовыми они могут быть у члена императорской фамилии. А Светик по утрам поднимала настроение легким флиртом и травлей анекдотов из отцовской службы или жизни генералитета. И хотя я прекрасно понимал, что весельчак, балагур и душа компании Аркадий Сергеевич из рассказанных хохм – это тот самый взяточник и продажная душа генерал Скоблев, на чьем счету, если верить Младшему, как минимум десяток, если не больше, специально запоротых окон, но не смеяться вместе со Светой не мог. А невесомые поцелуи на прощанье будоражили кровь ничуть не меньше, чем долгие Натальины, хотя я честно себя обманывал: это же по-дружески…

И я даже не знаю – кого из них ждал больше…

Бабник. Скотина. Факт.

– А тебе Света нравится? – спросила меня как-то Натали, вызвав легкую вину и зубовный скрежет: снова-здорова!

– Нет! – рявкнул во всю мощь заживающей гортани.

– Совсем-совсем?!

Закатил глаза и отвернулся. Какого хрена мы снова возвращаемся к этой теме?!

Да, нравится!!! Но я тут не причем, вот! Как бы мне ни хотелось, а я все еще оставался верен Натали (и это не потому, что ничего пока не мог… или потому?..)

– Миша, прости! Это не то, что ты думаешь! – заоправдывалась княжна, заставив меня усмехнуться – уже третий человек произносит сегодня при мне эту фразу! Откуда вам знать, что я думаю?

– Прости, мой хороший! – прижала девушка мою ладонь к щеке, – Просто… Ладно, это оставим на потом! Что говорит Дарья Александровна? Когда тебе можно будет вставать?..

Самостоятельно встать на целых двадцать секунд я смог только еще через неделю, на что Макс откликнулся восторженным поднятием большого пальца и прощанием – его отпуск закончился.

Младший дважды приходил со следователем и выпотрошил меня до донышка – безопасники, подгоняемые гневом Сомова вертелись как ужи на сковородке.

Один раз почтила визитом Забелина, задав те же самые вопросы.

Я сам их себе постоянно задавал. И думал, думал, думал!!!

Думал, морщась от действий Максовой кузины.

Думал, плача от рук массажисток, разминающих непослушные мышцы.

Думал, просыпаясь от болей ночами и упираясь взглядом в неизменное потолочное «жопа», подсвеченное светом ночника.

Кто-то захотел разрушить всё, чего я добился.

Кто-то решил, что мне не стоит жить.

Раньше опасность воспринималась общей и, прямо скажем, не слишком реальной.

Теперь это личное. Очень личное.

Периоды бодрствования медленно выравнивались с временем сна, стремясь к нормальному значению, основные раны зажили. Сначала вынули катетеры, затем трубки дренажей, доведя меня почти до оргазма этим простым действием, еще чуть позже сняли швы. И однажды от вида в вырезе белого халата груди Дарьи, склонившейся над моей шеей, проснулась подзабытая часть тела, смутив меня своим поведением.

– Теперь я точно за тебя спокойна! – прокомментировала целительница моё состояние, – Никаких силовых нагрузок тебе еще долго нельзя, полгода после выписки даже не думай приближаться к своим машинам! Окон сейчас немного – руководи из кабинета! До зимы каждый месяц – ко мне на обследование.