Лорна Дун

 — Но почему — почему?

 — Я и без того сдерживаюсь, как могу, — ответил я, не поняв истинного смысла ее вопроса. — Никакой другой мужчина не смог бы, вот так же, держа вас в объятиях, не поцеловать вас.

 — Другой... Но почему же не целуете меня вы... то есть ты, Джон?

 Этого было достаточно. Целых пять минут мы не могли оторваться друг от друга. «Джон, я счастлива!» «Лорна! Лорна!» — только и было слышно в маленькой комнатке.

А потом... Ни за что не догадаетесь, что было потом. Едва оправившись от упоительного потрясения, Лорна устроила мне... форменный допрос!

— Мастер Ридд, вы обязаны говорить правду, всю правду, ничего, кроме правды [71]. Я бываю в суде и с легкостью смогу вывести вас на чистую воду, сэр. Итак, почему в течение более чем года вы ни разу не вспомнили о вашем старинном друге мистрисс Лорне Дун?

Комический этот допрос давался ей с трудом, потому что — я это явно почувствовал — она и в самом деле была очень обижена.

— По той простой причине,— ответил я,— что мой старинный друг — моя единственная любовь — и сам ни разу не вспомнил обо мне. Я даже не знал, где его искать.

— Что?! — Лорну так поразил мой ответ, что она непременно упала бы, если бы я вовремя не подхватил ее. Снова и снова пришлось повторить мне, что я не получил, не получил, не получил от нее ни единого письма, ни единой записки, ни даже самой маленькой весточки, не считая тех строк, с какими она обратилась ко мне, покидая нашу ферму.

— Бедный, бедный Джон! Представляю, что ты думал обо мне все это время. Какое чудо, что при всем том ты не женился на этой маленькой простушке (хотя, впрочем, она может быть очень славной девушкой — ведь я ни разу не видела ее) мистрисс Рут — не помню как ее фамилия...

— Рут Хакабак — достойная девушка,— сказал я,— и у нее нет подруг, кроме Анни. Именно она убедила меня не обращать внимания на высокое положение леди Лорны и верить лишь ее сердцу.

— Тогда Рут — мой лучший друг, и она вполне достой­на тебя, Джон. Запомни, дорогой: если смерть разлучит нас, постарайся жениться на малышке Рут, когда забудешь меня. А теперь поговорим о бессовестной предательнице. Я о многом догадывалась и мне часто приходило в голову... Что и говорить, обманула она меня так ловко, что впору только руками развести.

С этими словами Лорна позвонила в колокольчик, и в комнату вошла маленькая Гвенни Карфекс, перепуганная и насупленная.

— Гвенни, — обратилась к ней Лорна властным го­ном, — пойди и принеси мне письма, которые я в разное время посылала на имя мистрисс Ридд.

— Да откуда я их возьму, коли они вами отправлены? Приходят тут всякие, напраслину возводят...

 - Ну-ка, Гвенни, посмотри мне в глаза,— сурово потребовал я, потому что после целого года душевных мук мне было не до шуток.

 - Не хочу я смотреть на тебя. Думаешь, ежели лез целоваться, так я теперь непременно должна на тебя зенки пялить?

Мы с Лорной чуть не прыснули со смеху.

 — Скажи мне, Гвенни,— спросила Лорна, снова принимая строгий вид, — если ты считаешь, что задерживать чужие письма это честно, то честно ли прятать чужие деньги?

- Прятать? — вспыхнула Гвенни.— Да как вы могли такое... Сейчас он получит все до последнего пенни!

И Гвенни бросилась было вон из комнаты, но Лорна вернула ее назад.

 — Послушай, Гвенни, — совсем мягко сказала Лорна, — если чужие деньги

прятать нечестно, то нечестно было прятать и письма, которые были бы дороже золота для тех, кто сделал для тебя столько добра. Если не скажешь прав­ду, я пожалуюсь твоему отцу,

 — Да ладно вам… Так и быть уж... — пробурчала про себя странная девчонка, выходя из комнаты. Я же, со своей стороны, был так рад, что все это время Лорна оставалась верна своему чувству, что готов был простить Гвенни и за то, что она уже натворила, и за то, что еще натворит хотя бы и за тысячу ближайших лет.

 — А ведь я так доверяла ей, — сокрушенно сказала Лорна, — и вот — на тебе! Одна из причин, за что я так люблю тебя, Джон (не говоря обо всех прочих), в том, что ты никогда не лгал мне и, я знаю, никогда не солжешь.

 — Не знаю, не уверен. Мне кажется, я способен на лю­бую ложь,— лишь бы ты стала моей.

- Что ж, может быть, ты и прав. Но — по отношению к другим людям. Что же до нас двоих... Нет, мне ты никогда не солжешь!

 Между тем в комнату вошла Гвенни и молча, с угрю­мым видом, бросила на стол кожаный мешок.

 — Подойди и забери свои письма, Джон, — сказала Лорна. — Что касается Гвенни, — голос Лорны снова стал строгим, — то она предстанет перед лордом главным судьей Джеффризом!

Я, конечно, понимал, что Лорна никогда этого не сделает, но счел, что несносную девчонку не худо было бы припугнуть. Гвенни и вправду испугалась, но, признаться, мы с Лорной явно недооценили храбрость маленькой корнуоллки. А Гвенни между тем, взобравшись на небольшой круглый табурет, произнесла такую речь:

— Можете отвести меня, если вам будет угодно, к великому лорду Джеффризу. Я лишь исполнила свой долг - и не более того. Да, я поступила бесчестно, я нагородила кучу всякой всячины, но это — ради вашего же блага, мистрисс Лорна. И вот — награда за труды.