Лоренцо Великолепный

^{Доменико Гирландайо. Изгнание Иоакима из храма. Фреска. Деталь: Автопортрет.}

Изображая на фресках самих себя, художники как бы ставили под ними свою подпись. За грандиозную работу они по контракту должны были получить 1400 больших золотых скудо, если, как в нем было сказано, «заказчик обнаружит славу своей семьи и дома». Контракт был выполнен. Можно представить себе радость Торнабуони и его племянника Лоренцо Великолепного, когда они прочли латинскую надпись на правой арке храма в «Явлении ангела»: «Лета 1490, когда град сей, прекрасный из прекрасных, славный богатством, победами, искусствами и памятниками своими, наслаждался изобилием, здравием и миром».

Мозаики и миниатюры

Церкви Флоренции производили огромное впечатление своими фресками и мозаиками, которые Лоренцо Медичи особенно любил. В 1490 году Вазари записал разговор Лоренцо с экстравагантным художником Граффьоне об украшении собора Санта-Мария дель Фьоре.

«Хочу украсить его мозаиками и лепниной», — сказал Лоренцо. «Но у вас нет для этого мастеров», — ответил Граффьоне. Лоренцо возразил: «У нас столько денег, что и мастеров сделаем». — «Нет, Лоренцо! — воскликнул Граффьоне. — Не деньги делают мастеров, а мастера деньги». Впрочем, денег и вправду хватало: после закрытия одного за другим зарубежных банковских филиалов во Флоренцию возвращались большие суммы денег, и их предпочитали вкладывать не в рискованные предприятия, а в роскошные сооружения. Притом что работа художников оплачивалась в общем-то скромно, золотой поток питал все новые и новые проекты. Лоренцо по достоинству оценил реставрацию мозаик баптистерия Сан-Джованни, начатую в середине века, которой долго занимался Алессио Бальдовинетти. Он же восстановил и мозаики Сан-Миниато-аль-Монте.

Благодаря этим работам Флоренция превзошла в мозаичной технике даже Венецию. Лоренцо Великолепный желал, чтобы его город сохранил первенство в искусстве, которое Гирландайо считал «истинной живописью для вечности». Живописцы с удовольствием переквалифицировались в мозаистов: братья Гирландайо работали в соборе по заветам Алессио Бальдовинетти. Соборную дверь, выходящую на Виа деи Серви, они увенчали образом Благовещения, украсили мозаикой малые своды капеллы Сан-Дзаноби и обход хоров.

В их артель входили братья Герардо и Монте дель Фора, перешедшие к мозаике от книжной миниатюры. С 1470 года у них была мастерская, изготовлявшая как великолепные богослужебные книги для церквей и монастырей Флоренции, так и списки античных текстов. Эти подлинные античные работы находились во многих флорентийских библиотеках, в том числе и у Лоренцо, равно как и сочинения Дидима и Псалтырь, изготовленные для венгерского короля Матвея Корвина и взятые Медичи в счет уплаты его долга. Кроме братьев Фора ценились иллюминаторы Аттаванте Аттаванти и Джованни Боккарди.

Миниатюра оказала большое влияние на эволюцию художественных вкусов. В людях, которые ежедневно разглядывали их в часы медитации и молитвы, они пробуждали мечтательность. Медальоны с различными персонажами, путти, стилизованные листьями и плодами, с детства определяли взгляд на мир. Первый учебник по математике маленького Джулиано, сына Лоренцо, был иллюстрирован прелестными рисунками купцов и тюков с товарами. Часослов Лоренцо читал по книге, разрисованной цветами миниатюристом Франческо д'Антонио. Он изучал переводы Фичино с греческого в рукописях, украшенных портретами знаменитостей. Когда во Флоренции за его счет были напечатаны «Творения Гомера», Лоренцо отдал иллюминировать свой экземпляр. Между прочим, в книге появился его портрет в ярко-красном одеянии, пилимо, работы Гирландайо.

Любовь к миниатюре унаследовали и дети Лоренцо. Папа Лев X, в частности, велел Джованни Боккарди исполнить портрет своего отца на переплете рукописи, ныне хранящейся в Национальной библиотеке в Париже. На полях этой книги множество традиционных эмблем Лоренцо Медичи: шесть (вместо восьми) шаров, страусовые перья с девизом «Semper» («Всегда»), лавровые ветви, сучья с обрубленными ветвями, а также более редкие: улей — символ трудолюбивого негоцианта и политика, и попугайчик — символ знатока, с французским девизом: «Nul ne le set (вместо sait) qui ne l'essaie» — «Кто не смеет, тот не умеет». Богатство образов объясняет, почему миниатюристов привлекали в артели мозаистов: там также надо было на ограниченном пространстве изобразить сложные декоративные символы. А мозаики собора братья дель Фора создавали вместе с Сандро Боттичелли, тоже мастером изящных живописных аллегорий.

Символика Боттичелли

К 1482 году Боттичелли был уже маститым художником. Он получал заказы от богатых семей и монастырей. Дружба с Лоренцо, который был моложе художника на четыре года, и его юными кузенами Лоренцо и Джованни ди Пьерфранческо Медичи принесла Сандро положение официального живописца.