Лоренцо Беретта

— Матео сказал, что нам нужен один на всякий случай. Она подняла брови.

— Я никогда не думала, что мне действительно придется ею воспользоваться.

— Зачем тебе понадобилось это использовать? — На самом деле я хотел спросить ее, какого черта ему было нужно.

Ее ресницы затрепетали, когда она моргнула, глядя на меня.

— Он хотел знать, когда у нас будет второе свидание.

Я кивнул, уже обдумывая все способы отпустить—

— Как его зовут?

— Брэд.

— Хорошо.

— Я думал обо всех способах, которыми я мог бы сообщить Брэду, что Аида моя.

— Почему? Спросила Аида, ее глаза расширились.

— Лоренцо. Она придвинулась ближе ко мне. — Я вижу, как твой мозг работает сверхурочно. Она положила руку мне на щеку, кончиками пальцев пробираясь сквозь щетину, покрывающую мой подбородок. — Тебе не нужно беспокоиться о нем.

Я не беспокоился о нем, по крайней мере, когда дело касалось Аиды. Она была моей, нравилось ей это или нет.

— Лоренцо. Она притянула мое лицо ближе к своему, заставляя меня посмотреть ей прямо в глаза. — Я сказал, что даю нам шанс, не так ли?

Я накрыл ее руку своей и сжал ее.

— Ты это сделала.

— Именно. Она улыбнулась.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я обещаю. У меня вертелось на кончике языка сказать ей, что я не волнуюсь, но вместо того, чтобы сказать это, я просто прижался губами к ее губам, нуждаясь в том, чтобы почувствовать ее рядом с собой.

Мы спали в одной постели каждую ночь с тех пор, как Вида осталась ночевать, и хотя я не хотел торопиться, мое тело умоляло быть к ней как можно ближе.

Внедорожник остановился, и мы оба двинулись вместе с ним, наши губы разошлись при ударе.

— Черт. Я откинул голову назад и зарычал от разочарования из-за того, насколько твердым был мой член. Никогда в жизни у меня не было такого возбуждения только от поцелуя.

— Мы на месте, — объявил Матео, как чертов экскурсовод.

— Где это здесь? Спросила Аида, и когда я поднял голову, то увидел, что она смотрит в окно, ее лицо практически прижато к стеклу.

— Вот и сюрприз. Я прижал руку к ее спине и обошел ее, чтобы открыть дверцу, затем выскользнул вслед за ней. Она уставилась на входную часть бара, но я уже снял вывеску. Новую должны были установить только через неделю, но я не мог ждать так долго, чтобы показать ей. Мне нужно было, чтобы она увидела, что я слушаю, когда она говорит, но я также слышал, что она делает, когда вообще ничего не говорит.

Я взял ее за руку и повел к бару, не сказав ни единого слова, пока мы не оказались внутри. Шло строительство, чтобы переоборудовать его именно так, как я хотел, но кое-что уже было закончено и ждало, когда я покажу ей.

— Что это за место? — спросила она, обводя взглядом пространство. С одной стороны устанавливалась новая барная стойка, а посередине — новый пол, но сразу за ним находилась законченная сцена. Сцена, на которой стоял рояль.

— Черт возьми.

Я ухмыльнулся, услышав, как она выругалась.

— Это… — Она повернулась ко мне лицом, затем повернулась обратно, не дожидаясь моего ответа, и бросилась через зал на сцену. — Это так красиво, — пробормотала она, проводя рукой по блестящей черной поверхности.

— Это твое, — сказал я ей, останавливаясь на краю сцены.

— Это… что? — Она нахмурилась, отчего на коже между ее глазами прорезались две морщинки.

— Что значит «это мое»?

Я пожал плечами, пытаясь вести себя так, будто это обычное явление, но на самом деле я нервничал, что ей это не понравится. Парень, у которого я купил пианино, сказал, что оно одно из лучших, но что, если оно ей не понравится? Что, если оно ей не понравится?

— Мама сказала, что ты занимаешься музыкой в колледже. Она уставилась на меня, открыв рот. — Итак, я позвонил твоему отцу и спросил, что это за музыка.

Я подошел ближе к сцене, которая доходила мне до пояса.

— Я не знал, что ты играешь на пианино.

— Ты никогда не спрашивал, — прошептала она.

— Я знаю. Я кивнул, сделав глубокий вдох. Было много вещей, о которых я никогда не просил, но я бы наверстал упущенное, даже если бы на это ушла вся моя жизнь.

— Итак, я решил купить тебе одно.

— Пианино мое? — Она растерянно моргнула, переводя взгляд с пианино на меня.

— Нет. Я покачал головой, ненавидя то, как надежда в ее глазах угасла от одного моего слова.

— Это все твое. Я отступил назад и поднял руки. — Весь бар в твоем распоряжении.

Она подавилась смехом.

— Что? — Ее голова дернулась влево и вправо. — О чем ты говоришь.

— Я купил тебе пиано-бар. Мои слова были тихими, моя уверенность таяла. Я никогда не сомневался в себе, но мне казалось, что я постоянно делаю это с Аидой.

— Ты купил мне пиано-бар? — Я кивнул, вздрогнув, когда она уставилась на меня так, словно я сошел с ума.

— Ты ненормальный. Она шагнула вперед, ее живот оказался на одном уровне с моей головой, когда она стояла на сцене.

— Ты совершенно, совершенно сумасшедший. Ее руки обхватили мое лицо по обе стороны. — Но будь я проклята, если мне это не нравится.

Я ухмыльнулся, мои мышцы, наконец, расслабились, теперь, когда я мог видеть улыбку на ее лице.

— Значит, тебе это нравится?