Лорд и леди Шервуда. Том 3

– Да, – подтвердил Вилл невысказанную ею догадку, – они любили друг друга: граф Альрик и леди Рианнон. Она была его Светлой Девой, он – ее Воином. Но они оба были в браке, и это стало непреодолимым препятствием к тому, чтобы граф Альрик и леди Ри, как мы с Робином ее называли, смогли бы заключить союз и идти по жизни рука об руку. Они не стали и любовниками, так как были слишком благородны, чтобы тайно обманывать твоего отца и жену графа Альрика. Даже когда он овдовел, долг чести перед твоим отцом удерживал их, позволяя им только дружбу. Но они любили друг друга, и твоя мать не смогла пережить его смерть, воспользовалась дарованной ей привилегией уйти вслед за любимым.

Грусть сдавила сердце Марианны. Она вспомнила нежное, всегда печальное лицо матери. Вспомнила ее смерть, когда она истаяла в горячке в одночасье. И слова отца: «Твоя мать не любила меня так горячо, как любил ее я. Но наш брак нельзя назвать неудачным». Сколько же сил и твердости было у леди Рианнон, чтобы не отступить от брачных обетов, не поддаться влечению сердца, ни словом, ни взглядом не огорчить супруга! И какой смертельной должна была быть ее тоска, что увлекла ее в могилу в расцвете красоты и сил!

Вот почему граф Альрик настаивал на ранней помолвке Робина и Марианны. Не иначе как мать открыла возлюбленному, что их дети предназначены друг другу самой судьбой. Граф Альрик хотел уберечь собственного сына и дочь леди Рианнон от участи, выпавшей их родителям. «Пусть дети обвенчаются и будут счастливы, не вкусив горечи из-за того, что две судьбы разминулись».

– А вы как узнали об этом, ты и Робин? – спросила она.

– Робину отец рассказал сам перед отъездом в Лондон. Но Робин и прежде догадывался – он очень проницателен, а времени с леди Ри проводил много, и заметил, что она далеко не равнодушна к отцу. Я же случайно оказался свидетелем разговора отца с леди Ри. Они в очередной раз оказались на пределе сил и довольно горячо разговаривали в библиотеке, не заметив меня: я пришел раньше и сидел в кресле за книгой. Отец говорил ей о том, что ему мало того, что у них есть, а она уговаривала его смириться. Потом в лоб спросила, будет ли он уважать ее, если она станет его любовницей, и заплакала. Ох, как им было тяжело! Меня даже придавило в кресле этой тяжестью, исходившей от них! Отец сказал, что она во всем права. Потом они долго стояли, замерев в объятиях, а когда леди Ри ушла, отец повел взглядом в мою сторону – он все-таки заметил меня – и сказал, что рассчитывает на мою скромность.

Только сейчас Вилл заметил рядом с собой притихшего Дэниса, сидевшего не шелохнувшись, боясь пропустить хоть одно слово из рассказа отца. Когда Вилл замолчал, Дэнис поднял голову и глубоко вздохнул, не сводя с отца блестящих от возбуждения глаз.

– Вечно ты услышишь то, что тебе еще рано знать! – рассмеялся Вилл, потрепав сына по волосам, и слегка оттолкнул его.

– Да я и так почти все знаю! – обиженно протянул Дэнис. – Мне мама рассказывала.

Но история, поведанная отцом, произвела на Дэниса глубокое впечатление. Он порывисто обнял Вилла и, застеснявшись такого явного проявления чувств, убежал к лошадям.

Где-то вдали слышался голос Дэниса, ржание лошадей, вокруг шелестел молодой листвой лес, а Вилл и Марианна молчали, погрузившись в мир, возрожденный воспоминаниями Вилла. Украдкой из-под ресниц поглядывая на Вилла, Марианна думала о том, что граф Альрик тоже должен был гордиться старшим сыном, как Вилл гордился отцом. Великолепный воин – Вилл и Робин были равны по силам, в чем она не раз убеждалась, наблюдая за их поединками, – получивший воспитание, достойное сына графа, изначально благородный по духу, Вилл тем не менее всегда предпочитал держаться в тени Робина. Но на самом деле, не питай он такой любви и не будь так предан брату, не откажись от всех прав на наследство Рочестеров, Вилл мог стать серьезным и опасным соперником. Марианна понимала тревогу графа Альрика, не желавшего, чтобы Робина и Вилла разделили и противопоставили друг другу те, кто жаждал падения могущественного рода Рочестеров. Это ведь так просто – столкни братьев лбами, а потом отойди в сторону и жди, пока они сами себя обессилят в борьбе.

– Вилл, – сказала она, – а ведь ты – единственно равный Робину!

– Мне это известно, – с усмешкой ответил Вилл и, помедлив, добавил: – и в отношении тебя, кстати, тоже.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Марианна и, когда он обернулся и посмотрел ей в глаза, вспыхнула густым румянцем.

Она вспомнила их разговор на свадьбе Алана и Элис и предложение Вилла, которое повергло ее в смятение.

– То, о чем ты сейчас вспоминаешь, – усмехнулся Вилл, читая на лице Марианны все ее мысли. – Не стоило заводить об этом разговор, ну да ладно! Будь у меня в запасе еще хотя бы четверть часа, и ты сама позабыла бы о своем обещании закрыть дверь.

– Ну, знаешь! – возмутилась Марианна, оттолкнув Вилла, но он, рассмеявшись, поймал ее за руку и удержал рядом. – Твоя самоуверенность меня просто восхищает!