Лора

— Зачем ты мне подсовываешь эту блеклую мышку? — Ксхет еще раз окатил меня всю пронизывающим взглядом, — Слишком мала для орка, ничего особенного, да еще и взгляд дебелый какой-то, может она вообще дурочка…

— Она просто еще ни пришла в себя, мой господин, ее выкрали из одного знатного дома. Неужели вы думаете, что я осмелюсь обмануть великого даала Ксхета? — Он опять поклонился, да так низко, что чуть не стукнулся лбом об пол, — У девушки есть один дар, который порадует тебя. Она дивно поет и играет на тайре. Если принесете инструмент, рабыня покажет.

Тут уж я не выдержала и тихо зашипела на своего менеджера по продажам, глаза яростно блеснули, я не собиралась петь этому зеленому бугаю.

Ксхет вдруг раскатисто засмеялся:

— А я уж было подумал, ты слабоумная, так смотрела… Ладно, обойдемся без тайры… сейчас, — он повернулся к ухмыляющемуся работорговцу, — беру и ее, если что в хозяйстве все равно пригодится.

— Ты не пожалеешь, о великий даал, — опять поклонился, ну прямо как неваляшка, и как у него спина не болит, — Что ж, пойдем, подпишем купчую и обговорим цену за бриллианты, которые я привез тебе.

***

Всех, кого выбрал Ксхет, сразу повели в бани, где служанки принялись с усердием очищать нас от дорожной пыли и приводить в божеский вид по орочьим стандартам. Девушку Мариам, которой даал завещал стать поломойкой, просто хорошенько помыли грубой мочалкой, заплели ей две косы и дали длинную льняную робу, такую же, как у них.

На нас же с чернокожей Абой потратили гораздо больше усилий. Сначала одна старая служанка натерла меня мочалкой так, что кожа начала просто скрипеть, затем всю насухо вытерли, а потом начали наносить на тело какой-то жирный крем, одурманивающее пахнущий ночными фиалками или чем-то подобным. Кожа стала удивительно мягкая на ощупь, душистая и приобрела неестественное мерцание, едва заметное, но очень интригующее. «Максу бы понравилось», — невольно пронеслось в голове. Затем служанки начали укладывать нам волосы, заплетая сотни мелких косичек, собирая их в витиеватую, но крепкую прическу, вплетая бусины, ленточки и полудрагоценные камни. Из одежды нам полагались лишь глубокие топ-лифы из бежевой, удивительно тонко выделанной мягкой кожи, оголяющие половину груди и животы, и юбки в пол из такой же ткани с двумя разрезами по бокам до самых бедер. Нижнего белье орки, похоже, не признавали. Я оглядела себя. Да уж, ну и наряд, с таким же успехом можно было надеть костюм медсестры или стюардессы из секс-шопа, наше предназначение было очевидно.

Но меня это почему-то мало волновало, душа так болела, что на тело было плевать. Я только начала осозновать все, что произошло, все что мне сказал лорд Азар. Макс хотел остаться со мной. Он меня действительно любил, настолько, что был готов всем рискнуть и шагнуть в другой мир, лишь бы вместе. Я бы сделала это для него, даже не задумываясь, но не была так уверена в принце. Оказывается, он тоже. Сердце болезненно сжалось, пропустив пару ударов. Неужели, он правда забыл меня? Просто проснулся и пошел завтракать, как-будто ничего и не было. Может верховный лорд наврал? Но он бы не рискнул сделать что-то со мной, если бы считал, что Макс его заподозрит, ведь знает вспыльчивый характер сына. А принц очевидно был обеспокоен в последний вечер и эти слова его, что все будет хорошо. Значит это правда. Я больше не существую для него. Почему старший Родэн и мне память не почистил? Так бы было милосердней. Не было бы этого невыносимого щемящего чувства, перерастающего в почти физическую боль. Любовь была так близко, так близко…

— Эй, белобрысая, тебя господин зовет, — молодой орк, еще не достигший размеров взрослой особи, грубо тряхнул меня за плечо, нарушая ход мыслей.

Я недоуменно посмотрела на него. Точно помню, что не понравилась Ксхету. Он ошибся наверно.

— Живей давай, а то и мне и тебе попадет, — ладно, делать нечего, я побрела за ним.

Парень провел меня наверх в спальню своего господина. Комната была практически без мебели, не считая шкафов, как и все остальные здесь. Вместо стола использовался красивый вышитый ковер посередине, вместо стульев подушки, кроватью служил другой мягкий ковер в глубине спальни, закиданный подушками и шкурами. Ксхет, полулежа, ужинал, не заморачиваясь со столовыми приборами, с наслаждением облизывая жирные пальцы. Так себе зрелище.