Лопнувшее колесо фортуны

– Возможно, дверь не одна откроется, а вместе с истиной, – предположила дочь. – Не уверен – не поднимай!

У Анюты окончательно сдали нервы. Она вскочила и с рычанием метнулась к двери. Наташка подвинуться не успела, не ожидала столь стремительного натиска, но кувыркнулась удачно – прямо на свой плед. Удивительная предусмотрительность!

Резким движением Аннушка выхватила послание и кинулась с ним к окну, однако Наташка успела схватить ее за ногу.

Все мы ошибаемся. Вот и Наталья ошиблась, решив, что девица додумалась выкинуть послание из окна, не читая. Я же была уверена в другом: если оно и полетит, то вместе с Анютой. В какой-то мере оказалась права. Жаль, у девушки не имелось Наташкиной предусмотрительности и пледа. Зато было везение, которым в данный момент подруга не обладала, но обладал ее фонарик. Он откатился прямо ко мне. Словом, пока они барахтались на полу, пытаясь обрести прежнее положение, мы с Аленой, успевшей добыть с пола открытку, читали вслух ее стихотворное содержание. Дочь с выражением, я – без. Уж очень резали слух топорные рифмы на свадебный мотив. И только закрыв открытку, напоминавшую обложку книги, из которой вырвали все страницы, поняли, что не туда смотрели. Главное было написано от руки печатными буквами и на обороте. Предлагалось выбрать правильный вариант: провести лучшие годы своей жизни на зоне или по-хорошему расстаться с деньгами, которые нам не принадлежат. Далее шли дополнения и подсказки. К первому варианту: немедленный арест вместе с уликой – деньгами, на которых засветились наши пальчики. Это для счастливчиков. Не исключены случайности, в результате которых кое-кто до ареста просто не доживет. Легко догадаться, что денежек мы так или иначе лишимся. Второй вариант напрашивался в качестве единственно правильного и без подсказок. Достаточно немедленно (до рассвета) сложить пачки в пакет, по веревке спустить его со второго этажа из окна последней комнаты (напротив спальни молодоженов) с видом на реку – и вот она, свобода! Даже не надо ждать, когда подберут пакет.

– Я за свободу! – проголосовала двумя руками Наташка. – Вы тоже, – благоразумно позаботилась она обо мне и Алене. – «Против» никого нет, есть одна воздержавшаяся ненормальная. Ну и фиг с ней. Шестеро-то – «за». Большинство голосов против одного дурацкого!

Кивком головы Наташка указала на Анюту, но та выразила протест, заявив, что она тоже за свободу, но не только политическую, но и экономическую. Ей, видите ли, нужна финансовая независимость. И обвинила Наташку в фальсификации результатов голосования. Арифметика проста: три человека не могут обладать шестью голосами.

– Не надо подозревать меня в подтасовке! – рассердилась Наташка. – За каждой из нас троих стоят наши мужья. Давно и прочно. А ты со своим без году неделя. Медовый месяц короток, грядет время подсчитывать недостатки друг друга и осознавать, что вы совершенно разные люди. И зачем нам, шестерым, сомнительное счастье дожить до своего немедленного ареста? Причем за чужие деньги и за чужого покойника, отправленного в вечность чужими руками. Где Пашкин? Будет нашим седьмым голосом.

– Его нет, – деревянным голосом доложила Анюта. – Он… Его увезли… Увез… Олег.

– Слава те, Господи! – перекрестилась подруга. – Есть надежда встретить арест живыми. Будем считать, что Пашкин и есть тот самый несчастливчик-«кое-кто», которому до него не дожить. Ох-х-х… Все-таки не уберегли парня!

– Все как раз наоборот, – вздохнула Анечка. – Именно его-то и уберегли. Он тайком уехал с Олегом и Анастасией. Олег Дэну с дороги звонил. Утром проверят наличие денег на пластиковых картах и… И дальше не знаю. – Анюта закрыла лицо ладонями и глухо проговорила: – Ничего не понимаю! Но уверена в одном: чужие деньги нам не нужны, а своих не отдадим. Мы, между прочим, большую их часть занимали!

– Жадность до добра не доводит. Кейсовая наличность вам, безусловно, чужая! – не выдержала я. – Это видно даже невооруженным глазом. В смысле, без оптического прицела. Курс доллара по отношению к родимому рублю вы знаете. В куче на матрасе куда больше, чем ваша задолженность Ежову.

– Ирка-а-а… – восхищенно покачала головой Наташка. – Даже я этот момент не просекла. Тебе только чужие деньги считать! Со своими у тебя напряг – путаешься.

– А ты вообще свои считаешь только после того, как истратишь! Вечная им память! Они у тебя никогда не залеживаются.

– Зато у тебя залеживаются! Основная часть оседает в карманах продавцов, которые тебя откровенно надувают. Остаток постоянно ищешь, пытаясь вспомнить, куда положила, сколько и положила ли вообще.

– Да хватит вам препираться! – не выдержала Алена. – Нашли время! А что, если нам оставить спорную сумму долларов, а остальные спустить? С пояснительной запиской и требованием уничтожить весь отснятый в целях компромата материал.

– А это выход! – обрадовалась Наташка.

– Остаток сто тридцать четыре тысячи баксов! – запальчиво заявила Анюта.

Мы спорить не стали. Да хоть сто сорок для ровного счета. Одной тысячей долларов больше, одной меньше… Не наши же. Стоило поторопиться.