Лопнувшее колесо фортуны

– Э-э-э, нет!!! – осекла ее Наталья, шлепая по рукам и перекрывая доступ к Димычу. – Давайте уж досмотрим это увлекательное кино до конца. А ты, невенчанная жена своего невенчанного мужа, можешь быть свободна.

– Фи-ига себе! – вырвался у меня короткий комментарий продолжения ролика. Вполне приличный.

Нависший надо мной Гоша высказался не в пример хуже. А Паша вообще его перещеголял – тройным сальто на букву «б».

– Иришка, ты права, – прогудела Наталья. – Нам-то как раз совсем ни фига! И я об этом не жалею.

– Больше всех был прав Алексаша. Кейс с деньгами ему не приснился. Только он перепутал доллары с евро, а кейс у него неведомым образом трансформировался в два холщовых мешка. Неужели инкассаторских? Ужас какой… А кстати, где Пашкин? – пролепетала Алена.

– Да валяется где-нибудь поблизости, – равнодушно сказала Наталья. – Ему не привыкать. Бегал, бегал, так на бегу и заснул. Пусть отдыхает, не надо ему мешать.

Тем временем Анюта в кадре перестала любоваться ёмким денежным содержимым кейса и, закрыв его, торопливо убрала туда, откуда достала, – под кресло, на котором сидела.

Дальнейшие события развивались в ускоренном темпе. Из дома торопливо вышли Денис с Пашей. Последний плотно закрыл дверь, тщательно протер ручку какой-то мокрой рваниной и закинул ее далеко в кусты. Затем понесся за Гошей. Встреча братьев произошла на середине пути. Они перекинулись несколькими словами и заторопились к машине.

Съемка продолжилась в доме и сразу сосредоточилась на центральном плане. Покойный Ежов, сидя на коленях, торчал головой в ведре с водой. По самые плечи. Руки безвольно свисали, касаясь пола. Рядом со скрюченными пальцами правой находилась какая-то маленькая узкая полоска плотной бумаги. Или картона. Более точно определить, чем она являлась на самом деле, было невозможно. Но меня эта бумажка прямо заворожила. Не иначе как на ней записан чей-то номер телефона.

Судя по времени, автоматически отмеченному камерой, наша машина прибыла на участок Ежова через сорок две минуты после отъезда Дениса. Ох уж этот оптовый рынок! В отличие от Дениса и Паши, Дим-2 с Алексашей предварительно постучали в дверь и только потом вошли. Нас с собой не пригласили, потому как сами не получили «добро» на посещение. Дальнейшее мы прекрасно помнили: наше общее спешное бегство с препятствиями. Удаляясь, мы, к полному удовольствию съемщика, тоже сверкнули своими номерами. Он не замедлил запечатлеть их крупным планом. Небольшая пауза, и кинооператор снова вернулся к центральной картине внутри дома. Все оставалось без изменения, только исчезла полоска бумаги, замеченная мною рядом с пальцами правой руки Ежова. Это обстоятельство очень настораживало. Я попыталась попросить Димыча вернуться к этой полоске, но меня чуть не вытолкали на задворки. Наташка заявила, что предсмертные записки на таких клочках не пишут, своими необоснованными просьбами я только мешаю смотреть кино.

Продолжение следовало… Эпизод перемещения покойника в проданный им коттедж отсутствовал. Камера просто остановилась на общем плане дома, удачно вписывающегося в окружающий природный ландшафт. Кинооператор явно спешил и экономил время. Съемка места расположения трупа в холле заняла считаные секунды. Момент его выноса из дома и погрузки в багажник машины Дэна вообще не зафиксирован. Вполне понятно почему. На улице было темно, камера записала только истину, рожденную в споре братьев Савельевых с Денисом. Прямо у ворот участка. И она заключалась в необходимости доставки тела по месту регистрации его смерти нашими инициативными группами – в козельскую развалюху. Кинооператору надлежало опередить процесс перевозки.

Ночная съемка в Козельске была не очень качественная. Единственным источником света служили габаритные огни машины Дэна: задом ее вплотную подогнали к калитке. Тем не менее все и всё было узнаваемым. Удалось узреть весь процесс возвращения покойного на свою территорию. Под покровом темноты братья Савельевы с большим напрягом выволокли из багажника завернутое во что-то тело Ежова. Скорее всего, носилками служила простыня или какое-то легкое одеяло. Схватившись за углы, братики дотащили ношу до дома и, немного поспорив, оставили прямо у крыльца. Гоша смахнул со лба пот, нагнулся и рывком вытянул из-под мертвого тела простыню. Покойник оказался в первоначальной позе – на коленях, только опорой для головы вместо ведра ему служила ступенька. По-видимому, это положение убиенному уже надоело, он стал медленно крениться влево и неожиданно быстро завалился набок. Братья Савельевы, отметив этот своеобразный протест непечатными выражениями, не оглядываясь, рванули к машине. Человек-невидимка с камерой под свет габаритных огней заснял их бегство и номер машины Дениса.

– Конец фильма… – машинально отметила Наташка.