«Лонгхольмский сиделец» и другие…

– Хорошо, я поговорю об этом с премьер-министром. А сколько, по-вашему, может стоить революция в России? – после небольшой паузы спросил император.

– Я думаю, десять миллионов марок на первое время будет достаточно.

– Да-а, это много меньше того, что мы в свое время планировали отдать царю за мирный договор.

– А если новое русское правительство не согласится с нашими условиями? – задал неожиданный вопрос доселе молчащий Людендорф.

– Два-три демарша нашей непобедимой армии на Украине и в Прибалтике – и русские на коленях приползут к нам за миром. Как говорит наш мудрый народ, «лучше воробей в руке, чем голубь на крыше», – подвел итог кайзер. – Будем строить мощную оборону по линии Брест-Литовск – Гродно и одновременно осуществлять перегруппировку сил, запланированных Генеральным штабом для ведения активных действий на Западном фронте. Вы познакомите нас с вашим планом? – обратился он к Фалькенгейну.

– Яволь, Ваше Величество! Я считаю, что развивать военные действия на русском театре нам нецелесообразно еще и потому, что мы теряем свое преимущество в виде развитой сети железных дорог и не сможем, в случае необходимости, быстро перебросить свои силы на другой фронт. Развитие же действий на Западе дает нам возможность нанести серьезный удар по Англии, которая в настоящий момент является наиболее сильным противником, и покончить с Францией, достаточно ослабленной предшествующими сражениями. Действовать на двух фронтах, как раньше, у нас просто не хватает сил. Предлагаю, как только подсохнут дороги, ориентировочно в конце февраля следующего года силами трех корпусов 5-й армии при поддержке трех резервных корпусов нанести мощный удар по Вердену – укрепленному району, имеющему большое значение для всего французского фронта. В случае успеха 5-й армии будет открыт путь на Париж, после чего нам останется только сбросить британский экспедиционный корпус в Ла-Манш…

– Бог на нашей стороне! – словно заклинание торжественно промолвил Вильгельм и, окинув офицеров своим орлиным взором, добавил: – Весь мир еще содрогнется от победоносного тевтонского меча, поднятого нами для защиты Германии!

– Я все равно не дам русским спокойной жизни, – явно не в унисон к очередным пророческим словам кайзера пробурчал Гинденбург.

– И это правильно, – неожиданно поддержал Гинденбурга начальник Генерального штаба, – чтобы русские и не думали о наступлении на Восточном фронте, необходимо осуществлять активную оборону, держать их в постоянном страхе нашими артиллерийскими обстрелами. Мало того, необходимо запустить дезинформацию о формировании в районе Ковно ландверного корпуса. Но это уже по вашей части, Вальтер.

– Яволь, господин генерал, – вытянулся в струнку подполковник Николаи. – Жандармы уже оцепили нужный район, а секретную информацию о формировании нового корпуса в районе Ковно мои агенты продают на черном рынке в Стокгольме и Копенгагене. Думаю, что русские с удовольствием схватят эту свежую наживку…

– Пусть не думают, что Германия выдохлась и в нас ослаб прусский дух! – удовлетворенно воскликнул Гинденбург.

– Вот о возрождении прусского духа на оккупированных нами территориях я как раз и хотел бы сегодня поговорить, – перевел разговор на новые рельсы кайзер, приглашая генералов к столу. – Я очень внимательно ознакомился с проектом генерала Людендорфа о восстановлении на оккупированной территории цивилизаторской работы, поддерживаю его и хочу, чтобы он рассказал об этом более подробно.

– Ваше Величество, господа, как вы знаете, недавно мы перевели свою штаб-квартиру в Ковно, чтобы быть ближе к фронту, – начал свой доклад Людендорф. – Эта штабная рокировка дает нам возможность активно влиять на жизнь населения оккупированных территорий…

– Отличное место, – оценил предложение кайзер. – Кажется, из этого города, расположенного на берегу Немана, столетие назад Наполеон наблюдал за переправой своих войск, движущихся на Москву.

– Да, экселенц, это то самое место, – подтвердил Фалькенгейн, – но только потом, полгода спустя, отсюда же французский император, преследуемый русской армией, еле ноги унес…

– К чему эти неуместные намеки? – возмущенно промолвил Гинденбург. – Французы потерпели поражение потому, что были слишком самонадеянными, и в их армии не было прусского духа, свойственного лишь нам!

– Генерал Людендорф, мы внимательно слушаем вас, – решил прекратить начавшуюся было перепалку кайзер.