Ломовой кайф

Если бы существовал какой-нибудь рекорд по взбеганию на склон высотой сто метров и крутизной шестьдесят градусов через кусты, то семейство Таранов наверняка попало бы в Книгу рекордов Гиннесса. Само собой, конечно, если бы нашелся некий судья или спортивный комиссар, который не побоялся бы стоять посреди облака газа с секундомером в руках и фиксировать результат. Такового, конечно, не оказалось, поэтому Юрка с Надькой рекордсменами не стали, но зато их не постигла участь тех, кто не полез следом за ними, а дунул стометровку до лестницы. Кашель и болезненные вопли, донесшиеся с той стороны, Тараны услышали, уже перелезая через балюстраду верхней террасы. Правда, поскольку эти звуки не прекратились через несколько секунд, а еще больше усилились, это навело Тарана на приятную мысль, что газ, судя по всему, не смертоносный, а слезоточивый. Поэтому он даже рискнул пробежаться вдоль балюстрады до лестницы и увидел, как четверо местных жителей, отчаянно кашляя и утирая непрерывно текущие слезы, взбираются вверх по ступенькам. Вот тут он в первый раз удивился, когда до его ушей долетел чистокровный русский мат.

Но, кроме этого, Таран увидел и кое-что еще. Внизу продолжением лестницы служила примерно стометровая аллея, упиравшаяся в ту, что шла вдоль берега бухты. Вот там, у этого перекрестка, Юрка заметил знакомый фургон с надписью «Ice-cream», стоявший наискось поперек прибрежной аллеи, на которой клубились желтые облака газа. Задняя дверца фургона была распахнута настежь, и шестеро каких-то типов, одетых в черные гидрокостюмы с прямой красно-белой полосой от подмышек до щиколоток, вытаскивали из фургона нечто похожее на большой холодильник. Еще два таких же молодца с автоматами на изготовку, судя по всему, стояли на стреме. К счастью для Юрки, они не стали задирать голову и смотреть, что творится наверху лестницы. Иначе запросто могли бы стрекануть в его сторону. Впрочем, по-видимому, налетчиков главным образом интересовал «холодильник». Вытащив его из фургона, бойцы быстро покатили контейнер куда-то в сторону пирса. О том, что там, в «холодильнике», находится Полина, Юрка и понятия не имел. Конечно, он не подумал, что воздушный налет с химической атакой и высадкой боевых пловцов был организован каким-то сумасшедшим гурманом с целью похитить некое суперэксклюзивное мороженое. Таран решил, что в штуковине, похожей на холодильник, перевозили золото, драгоценности или крупную сумму денег.

В это время справа, примерно с той стороны, где располагался павильон «Леда и лебедь», показалась группа людей, бегущих вдоль балюстрады.

— Ой, это ж дон Алехо! — отдуваясь, воскликнула Надька. — Как же он бежит-то, старенький такой?!

Дон Алехо и впрямь бежал во весь дух, а за ним поспешали еще несколько мужчин и женщина, держащая в одной руке сумочку с красным крестом, а в другой — собственные туфли на высоком каблуке.

— За детишек беспокоится! — посочувствовал старикану Юрка. Великовозрастные «детишки», кашляя и чихая, а также матерясь по-черному, поднялись на вторую террасу почти тогда же, когда дон Алехо и сопровождающие его лица подбежали к лестнице.

— Вот к чему расслабуха привела! — срывающимся голосом буркнул дон Алехо. И тоже закашлялся — то ли от остатков газа, то ли просто от своих слабых легких.

— Да мы-то при чем, Ерема?! — проворчала Хулия. — Ты нам какие-нибудь команды давал?

После этого Таран уже однозначно понял, что родным языком и самого «дона», и всего его многочисленного семейства является русский.

КУТЕРЬМА

Впрочем, поразмыслить над причинами этого странного явления Юрка попросту не успел. События продолжали развиваться очень быстро, и для спокойных размышлений времени не оставалось. Кроме того, Таран еще не совсем восстановил контроль над собственными мозгами, которые почти целую неделю находились под управлением Полины.

Среди прибежавших с «доном Алехо» — то есть с Олегом Федоровичем, естественно, — оказались практически те же люди, что вломились в павильон «Леда и лебедь» после того, как Полина потеряла сознание. А именно Ларев, Дина, Борис со своей «видеокамерой», а также трое из четырех жлобов, участвовавших в погрузке контейнера. Четвертый, как известно, уехал сопровождающим на фургончике с надписью «Ice-cream».

Ларев, судя по всему, еще на бегу начал отдавать какие-то указания по рации. Поэтому он подбежал к лестнице гораздо позже, чем жлобы, которые почти с ходу, подскочив к Юрке и Надьке, тут же вцепились в них мертвой хваткой. То есть два жлоба ухватили за локти оторопевшего от неожиданности Тарана, а третий — его благоверную супружницу.

— Вы чего? — скорее удивленно, чем испуганно воскликнул Юрка. — Думаете, это мы их с собой провезли?!

— Тихо! — цыкнули на него, резко нагнули и застегнули на их запястьях «браслетки».

— Юрик! — жалобно пискнула Надька, беспомощно трепыхаясь в лапах стокилограммового верзилы. — Это не местные! Это наши бандиты!

— Цыц! — Верзила, дабы избежать лишних жертв — маникюрши так заточили когти экс-Веретенниковой, что они представляли собой опасное оружие! — и на нее наручники надел.