Локи

– Представьте! Звезда размерами чуть больше нашего Солнца, три планеты, ни на одной нет разумной жизни. А потом кто-то выходит на связь и приглашает в гости. Ты остаешься на корабле, но одновременно попадаешь совсем в иной мир. Никаких семиногих пауков, все выглядят и разговаривают как люди. Но это лишь видимость, меня предупредили сразу. Откуда они, кто, так и не сказали. Иногда кажется, что я просто видела сон.

Пэл верила и не верила. Земля в иллюминаторе выглядит очень убедительно, но иные звезды? Такое не укладывалось в голове. Внезапно она поняла, что не «Полярная звезда», а именно эта серьезная девушка станет самым ценным, из того что удастся доставить на родную планету. Оршич должна остаться в Англии, ее надо убедить, заинтересовать…

«…Или посадить под замок, – пророкотал под самым ухом голос дядя Винни. – Под очень надежный замок. Интересы Британии превыше всего, Худышка! Не подведи старика!..»

Она мотнула головой, но голос был настойчив:

«Решетки могут быть и золотыми, не жалко. Любого человека можно купить, Худышка, нужно лишь назначить подходящую цену…»

Пэл улыбнулась, поглядела налево, где сидели ее спутники:

– Друзья! Я не разведчик, и к звездам не летала. Но, как выяснилось, неплохой географ, недавно открыла целую страну. Тауред! Может, вы уже о ней слыхали?

«Ты открыла, именно ты, Худышка! – одобрил знакомый голос. – Меня там и рядом не стояло. А то еще испугаются».

– Предлагаю вам немедленно по прибытии в Соединенное Королевство получить паспорта государства Тауред. С ними вы будете в полной безопасности на всей территории Британского Содружества наций. Скоро эти паспорта признает остальной мир, моя страна умеет настоять на своем.

Ответили не сразу. Первым откликнулся Николас, не слишком уверенно, словно размышляя.

– Идея очень интересная. Если она действительно ваша, леди Палладия, то позвольте вас поздравить. Лично мне особо выбирать не приходится, я немец из России, но ни с Гитлером, ни со Сталиным ужиться не смог. Все, что у меня сейчас есть – фальшивый латвийский паспорт.

Оршич кивнула:

– Соглашайтесь, Николай! А я даже не знаю… В свое время отказалась принять подданство Клеменции, я все-таки немка… Но подумаю. Обещаю!

Внезапно Николас резко повернулся.

– Есть! Радиомаяк Лейкенхита! Поймал!..

Пэл облегченно вздохнула. Машинописные странички со всеми данными она сразу отдала небесному ландскнехту. Выходит, не ошиблась.

– Музыку передают, – парень улыбнулся, – Вот, послушайте!

Переключил что-то на пульте, нажал кнопку…

В знойном небе
пылает солнце,
В бурном море
гуляют волны,
В женском сердце
царит насмешка,
В женском сердце
ни волн, ни солнца,
У мужчины
в душе смятенье,
Путь мужчины –
враги и войны,
Где, скажите,
найти ему покой?
Ах, где найти покой?!

Когда раздались первые музыкальные такты, Пэл решила, что это совпадение, но тут же поняла – нет. Танго про далекую Аргентину передают не случайно.

А любовь
мелькает в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!

О Аргентина, красное вино! Земля звала небесных гостей.

7

Лонжа сидел за разбитыми пулями ящиками и мелкими глотками пил морс из трофейной фляги. На то, что лежало перед баррикадой, смотреть было трудно, и он старался не отводить взгляд от темных кирпичей штабного корпуса. Солнце уже село, и он ждал, когда включат фонари. В крепости их не слишком много, освещают же они именно то, что требуется – дорожки между зданиями и фасады. Шаг в сторону и ты в спасительной темноте. Свет нужен танку. Мелькнула и пропала мысль о том, что Дитрих, все угадав, оставит Горгау в темноте. Нет, не должен! Огромная безлюдная крепость после заката станет опасной, даже бдительному патрулю не уцелеть, если перед ним из темноты вынырнет «Марк» с двумя пулеметами. Включат!

Все прочее сделано, его последние подчиненные ждут команды. Шестеро – одного все-таки нашла шальная пуля. Неполный танковый экипаж…

Он отложил флягу в сторону и решил приманить свет, как когда-то в детстве нескладной считалочкой вызывал дождь. Надо только очень-очень захотеть. Улыбнулся, беззвучно шевельнул губами:

Перед казармой
У больших ворот
Фонарь во мраке светит,
Светит круглый год.
Словно свеча любви горя,
Стояли мы у фонаря
С тобой, Лили Марлен.

Не помогло, и Август Виттельсбах попытался представить сцену Драматического театра, что на Жандарменмаркт, беспощадный огонь софитов, девушку в сером платье. Ту, что не ходит в разведку безоружной.