Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Локи в деталях представлял себе дальнейшие действия. Как когда-то давно представлял битву за Нью-Йорк: в своих фантазиях он вел прекрасно обученную армию, а на деле получил беспорядочных солдат-мародеров, которыми даже командовать толком не мог.

Да и так ли он хочет заветный трон?

Локи задумался.

Хочет. Очень хочет. И получит его. Но не такой ценой.

Надо рассказать обо всем отцу. Иначе это измена, а Локи никогда не желал быть государственным преступником.

Рассказать отцу. И подвести под нож поселенцев.

Пришло время выбрать. Либо семья, устоявшийся строй, всё, к чему он привык с детства. Либо поселенцы и правители других миров, риск и слава, нововведения и модернизация. Только вот ничтожно мала вероятность, что его не убьют и не разыграют в темную. Он ничего не знает об играх Хагалара. Вряд ли старик действует во имя младшего сына Одина. С какой стати? Локи никогда не скрывал своей ненависти к Вождю. Хотя тот всегда постулировал, что действует в интересах своего подопечного, но по сути делал-то всё только для себя.

Предать отца, который вырастил и установил на тысячу лет мир в девяти мирах.

Предать друзей. Подвести под эшафот — их точно повесят.

— Локи!

И снова Хагалар! Снова он. Хоть бы на минуту отвязался.

— Ну что ещё? — Локи уже не скрывал раздражения. — Оставь меня в покое, Я хочу подумать.

— Я тебе не помешаю, — Хагалар увлек его подальше от дома мастеров. К площадке, на которой он раньше занимались с Отал. Счастливое время. — Пути назад нет.

— Ты не сможешь долго скрывать свое предательство от Одина. Что теперь делать?

— Продолжать переговоры с иными мирами, — сказал Хагалар столь спокойно, будто случившееся не стоило выеденного яйца. — Наш милый Гринольв, конечно, великий полководец, но армия слишком мала, чтобы сражаться в открытую со всеми прочими мирами. Надо действовать хитростью, но пока главное тебе получше познакомиться с будущими союзниками.

— Всё это неправильно, — покачал головой Локи. — Я до последнего надеяться, что переговоры — просто твоя глупая шутка. Я не хочу в этом участвовать. Последствия для Асгарда могут быть самые ужасные.

— Хорошо, давай вместе подумаем об ужасных последствиях для Асгарда, — кивнул Вождь, садясь на траву и увлекая за собой Локи. Его ледяному спокойствию можно было только позавидовать.

— Начнем с того, что придется свергнуть Одина. Ты собираешься его убить руками поселенцев или шпионов других миров? Или лично? Или надеешься его уговорить как меня сейчас? — Зачем убивать твоего псевдоотца, если он уже пытался короновать Тора? Он и сам готов уступить место одному из вас. Просто уступать надо тебе. Локи не сдержал истерического смешка. — Так и представляю, как Один и Тор уступят мне трон и будут с доброй улыбкой наблюдать, как я меняю жизнь всего Девятимирья. Ты совсем рехнулся. — Менять жизнь будете вместе. Здесь и сейчас решается только вопрос формального твоего восхождения на трон. — Если бы Один хотел что-то менять, то давно бы уже начал, — воскликнул Локи. — А будет все так: нас всех казнят. Тебя, меня, логистов и всех остальных поселенцев на всякий случай. А потом начнется война, избежать которой будет уже невозможно. И ты не думал, что другие миры могут воспользоваться ситуацией крайне невыгодным Асгарду способом? Например, нас могут взять в плен и выдвинуть Асгарду какие-то требования. Это будет немыслимый позор.

Локи хотел продолжить, но обидный смех Хагалара сбил его с мысли.

— Меня? Взять в плен? Это невозможно. А без меня ты точно никуда ходить не будешь. — Твоё бахвальство невыносимо! — Локи вскочил. — Весь твой план держится на том, что ты неуязвимый, непоколебимый без страха и упрёка. Вот только я не доверяю тебе ни на одно мгновение!

Локи ожидал оправданий или уверений в преданности, но Хагалар молчал и только смотрел чересчур по-доброму, словно на маленького ребенка, пытающегося в первый раз высказать собственное мнение.

— Пожалуй, рассказать обо всем отцу будет сейчас самым разумным решением, — припечатал Локи и направился прочь, будучи уверенным, что через пять или десять шагов врежется в магический барьер, установленный Хагаларом. Но он сделал двадцать шагов, потом пятьдесят, а барьер так и не появился. Царевич подавил желание обернуться. Надо всё обдумать. И уж точно не в поселении, где вездесущий старик пинком ноги открывает его личные покои. Решено — он едет во дворец. Отцу пока ничего не скажет, но хоть обдумает сложившееся положение дел в тишине.

Локи подошел к конюшне, приказал вывести Марципана и оседлать, спиной ощущая взгляд Хагалара, хотя мага рядом точно не было, по крайней мере, в истинном обличье. Царевич собрался так быстро, как только мог, и, не взяв с собой ничего и предупредив о своем отъезде только парочку слонявшихся без дела поселенцев, отправился домой.