Лоханка

Потом я наблюдал возвращение батареи трёхдюймовок: установленные в грузовых отсеках гаубичной длины стволы казались обрезами зенитных орудий – так уж придумали их устроить. Плыли пушечные транспортёры неважно, глубоко погрузившись в воду, отчего сердце замирало – уж очень немного оставалось на поверхности высоты до обреза открытого кузова. Странные чувства они у меня вызывали – эти уродцы. С одной стороны направленные при транспортировке вверх стволы выглядели очень убедительно и производили грозное впечатление. С другой – стрелять из них было можно только при больших углах возвышения, когда отдача направлена преимущественно в землю. Грубо говоря, цели, расположенные ближе трёх километров были для этих орудий досягаемы только с применением ослабленного заряда – так уж получились у нас возможные углы возвышения, что пришлось вернуться к раздельному заряжанию. При попытках стрелять прямой наводкой из-за малой массы машины происходила такая её раскачка, что ствол задирался и снаряд уводило вверх.

Словом, это оружие работало только с закрытых позиций или издалека. Наши попытки создать сзади опору в виде бульдозерного ножа-отвала к успеху не привели – с ним транспортёр окончательно перетяжелялся, разбалансировался и в воде погружался кормой вперёд. Слишком маленькую и лёгкую машину мы сделали…

Наконец появились основные действующие «лица» – транспортёры с десантом. Они деловито вступили в реку и неспешным ходом преодолели её. Выбравшись на наш берег ядро вышедшего из «поиска» батальона стало втягиваться в лесную дорогу, ведущую от заставы, на которой мы квартировали. Одна из машин отклонилась в нашу сторону, остановилась ненадолго, «выпустив» из длинного верхнего люка коренастую фигурку, а потом почапала туда же, куда и все.

«Фигурка» же направилась в нашу сторону. Комкор – вот кто торопился выразить нам своё… интересно, что?

* * *

– Ну, вы и прохиндеи, – заявило начальство, сидя в заставской столовой и уплетая за обе щёки аппетитно пахнущее горячее варево. – Это же просто машина войны какая-то, а не конвойный батальон. Чуть какое затруднение встретят – подтягивают артиллерию и крошат японскую оборону с зарытых позиций.

– Большой расход снарядов, – вздохнул Кобыланды. – Нам бы нормальные самоходки, чтобы могли работать прямой наводкой, не опасаясь никакого огня…

– Что за самоходки? – вскинулся комкор.

– Вроде танка, но без башни. С толстым лбом и мощной пушкой.

– Такие не плавают, – одёрнул я размечтавшегося друга. – Сразу лишишься свободы маневра. Да и ресурс ходовой у них заметно меньше, чем у нынешних лёгких транспортёров.

Проверяющий передал опустевшую миску повару и жестом потребовал у ординарца бумагу и карандаш:

– Ну-ка, нарисуй в общих чертах, – повернулся он ко мне.

– Не, ну нормальную пушку нужно ставить на более тяжёлую машину, а для этого потребуются двигатели куда как мощнее. Наши-то крошки на своей мягкой подвеске так и будут подпрыгивать от каждого собственного выстрела.

Несмотря на столь категорическое утверждение, я принялся прорисовывать вариант удлиненного до пяти метров корпуса, добавив с каждой стороны по два катка – это позволяло мне увеличить массу машины тонн до семи с половиной. Тогда в лоб и в щит пушки удавалось поставить листы толщиной миллиметров двадцать пять, но крыша боевого отделения и часть его задней стенки надёжно не влезали в балансировку, а поворот ствола ограничивался теми самыми пятнадцатью градусами, что я и обещал когда-то. И, судя по всему, без дульного тормоза никуда не денешься. А это значит, что при стрельбе из окопа пороховые газы поднимут столбы пыли.

Получившийся силуэт показался мне знакомым – не иначе – в будущей войне нечто подобное применялось какой-то из сторон.

– Вот, – сказал я завершив эскиз. – Но плавать эта машина не будет никогда. И вообще, в пределах имеющейся концепции унифицированной ходовой части достигнут предел, как размера повозки, так и её массы.

– Штабную ещё нарисуй, тоже длинную, но без пушки, – вдруг вспыхнул комкор. – В этой тесной жестянке едешь, словно жук в спичечном коробке, толкаясь плечами на каждом ухабе. Но, чтобы плавала, – спохватился он, – негоже командиру отставать от своих частей.

Мы с Кобыланды переглянулись, и я принялся за работу – у нас появился союзник.

– Так, прохиндеи! – оглядев моё художество, «союзник» придал своему лицу недоверчивое выражение, – как я понял, для обеспечения одного батальона в бою требуется ещё и авторота?

– И инженерный взвод, – кивнул Кобыланды.

– А откуда всё это взять? – погрустнел наш недавний оппонент. – Впрочем, – добавил он спустя минуту, – мысль о разворачивании конвойных батальонов в полки я поддержу, а там будет видно.