Логово скорпиона

Если проспала — не жалей времени на сон.

Значит, организму нужно было. А вот валяться ни в коем случае нельзя, на всю жизнь разленишься. И плохое никогда не вспоминай, просто отгоняй от себя. Иначе не проживешь".

Рита рывком встала, накинула халатик и прошла на кухню. Нельзя сказать, что ночью она навела там полный порядок, но все же можно было туда войти, не ужасаясь. Вымытую посуду она оставила на столе, прикрыв полотенцем. Теперь нужно было все убрать, чтобы расчистить место для завтрака.

Кофеварка у Маринки была отличная, марки «Филипс». Но крышка чуть треснула, это уж наверняка Сережкины приятели постарались. Они же перебили и половину хрустальной посуды. Но Рита и не думала расстраиваться — у нее было множество более серьезных поводов для расстройства.

Вообще в кухне изначально все было сделано очень красиво — занавески подобраны в тон кафелю, кухонная мебель тоже удачно сочеталась с бытовыми приборами. Да, Маринка умела обустроить свое жилье. Только жизнь свою она устроить не сумела.

Рита тут же устыдилась своих мыслей. Еще один из уроков тети Любы: никогда не критиковать людей за то, чего сама не умеешь. Во-первых, Рита сама пока еще не смогла устроить свою жизнь, а во-вторых, как знать, возможно, именно сейчас Маринка живет неплохо с очередным мужем…

Правда, что-то подсказывало Рите, что и на этот раз у Маринки не все гладко.

Рита была совсем маленькой — лет шести, — когда ее молодые и беспечные родители, возвращаясь из отпуска, не стали ждать рейсового автобуса, а подсели в попутный грузовик. Мама очень торопилась увидеть Риту. Шел дождь, машину занесло на скользкой дороге, она перевернулась. Водитель долго провалялся в больнице, но выжил. Родители Риты умерли на месте.

Похорон Рита не помнит — ее не взяли, а помнит, как сидели в комнате какие-то тетки в черных платочках, а их мужья толпились на лестнице. Родных со стороны отца было много, но никто не торопился вешать на себя дополнительный хомут в виде шестилетнего ребенка. О детском доме заговорили прямо на поминках — чего тянуть, раз все родственники в сборе.

А на следующий день приехала тетя Люба.

Не то ей поздно сообщили, не то что-то там случилось с поездами, но на похороны сестры и ее мужа она не успела. Зато успела к решению вопроса, что делать с Ритой.

— Тут и решать нечего! — сказала тетя Люба, не дослушав сбивчивые резоны родственников, и начала собирать Ритины вещи.

Ритина мама со своей старшей сестрой виделись редко, потому что жили в разных городах, поэтому маленькая Рита тетю Любу помнила смутно. Однако ей сразу понравилось то, что тетка не стала гладить ее по голове и называть сироткой, и еще — что тетя Люба не носила черный платок. У нее была обычная прическа — пышно взбитые волосы, крашенные хной. И платье на ней было не черное, а самое обычное, даже, кажется, в цветочек — по летнему времени.

Родственники отца пытались возражать — исключительно из вредности, как объясняла Рите тетя Люба через много лет. В качестве аргумента они выдвигали тот факт, что тетя Люба никогда не была замужем, но имела дочь.

И где, мол, взять силы еще на одного ребенка, и если, не дай Бог, с Любой что случится, то что будет с Риточкой?

Тетя Люба сразу поставила их на место, сказав, что дочери ее уже скоро восемнадцать лет.

«Вырастила одну, выращу и другую», — твердо заявила она, и родственники отступили.

На следующий день началось хождение по инстанциям. Нужно было оформлять документы на опекунство над Ритой.

— Мне некогда, — сказала тетя Люба в собесе. — Всего на четыре дня с работы отпустили.

— Даже и не думайте! — визгливо закричала огромная тетка в сером «бронированном» костюме. — Это вам не кошка, а ребенок! Одних справок штук двадцать собрать нужно!

Тетя Люба поглядела на нее внимательно и велела Рите выйти из кабинета и подождать в коридоре. Через десять минут ее снова позвали в кабинет, и «бронированная» тетка была сама любезность. Она глядела маслеными глазками и быстро тараторила что-то про документы.

— Мы уезжаем послезавтра, — напомнила тетя Люба, и «бронированная» согласилась выслать документы вслед.

Теперь Рита понимает, что тетя Люба тогда просто дала мерзкой тетке взятку. И Ритина судьба была решена. Тетя Люба увезла ее в свой маленький провинциальный город, и прошло девятнадцать лет, прежде чем они расстались. Рита никогда бы не бросила тетку, которая стала ей матерью, но две недели назад тетя Люба умерла.

Рита очнулась от громкого хрюканья кофеварки. Снова она задумывается о плохом. Нужно взять себя в руки.

В Сережкиной комнате скрипнула дверь, и он возник на пороге — заспанный, лохматый и бледный.

— Ой, — удивился он, — Ритка, ты мне не приснилась? А может, меня глючит?

— Глючит, — передразнила Рита. — Я это, настоящая. Тебе кофе налить? Или лучше чая, а то нехорошо с похмелья-то?

Сережка громко сглотнул и прислушался к себе.

— Пожалуй, лучше чая, — неуверенно проговорил он и скрылся в ванной.

— Ритка, ты только не пропадай! — донеслось сквозь шум душа. — Я ужасно рад тебя видеть!