Логово льва

— Так точно, — вяло доложил майор. — Тридцать первого апреля тридцать восьмого года пришло секретное распоряжение, а десятого мая и её, голубушку, доставили. Только вот я не знаю, распространяются ли ваши полномочия, товарищ капитан, на секретные документы… э-э… прошлых лет?

— Вы это что же, дорогой товарищ, сомневаетесь в полномочиях личной гвардии товарища Сталина? — голосом Иосифа Виссарионыча поинтересовался Банкин. — Как же так, товарищ Музыка? Чтобы вы знали, эти погоны нам в Смольном вручал лично товарищ Фриновский, Михаил Петрович, командарм первого ранга! А задание на эту командировку выдавал лично товарищ Берия! Лично — Лаврентий Павлович! Понимаете, что это означает?

Руки у майора заходили ходуном. Он с трудом нашарил в брючном кармане связку ключей, суетливо бросился к длинному чёрному сейфу, стоящему рядом с письменным столом, завозился, никак не попадая ключом в скважину замка.

— Да я же всё понимаю, товарищи! Всё понимаю! Это я просто так, для соблюдения установленного порядка!

Наконец отомкнул сейф, порылся в пачке разных документов, аккуратно положил на стол тоненький скоросшиватель, на котором значилось: «Специальное Учреждение 6102, г. Кандалакша. Дело № 13245. Заключённая Мэри Хадсон, личный номер — 65744/1. Дело — начато 31.04.38, закончено —…»

Ник раскрыл папку, внимательно прочёл текст, размещённый на единственном находившемся в папке машинописном листе: «Арестованная Мэри Хадсон, 1909 года рождения, уроженка города Нью-Йорка, Соединённые Штаты Америки. Содержать в лагере усиленного режима, вплоть до особого распоряжения. Командир группы специального назначения «Азимут» — капитан НКВД СССР Курчавый П.П.», подпись.

— И это всё? — строго спросил Ник.

— Всё, — ответил Музыка испуганным шёпотом.

— И что же вы, любезный мой, кочевряжились? Капитан Курчавый, Пётр Петрович, геройски погиб всё в том же тридцать восьмом, теперь я являюсь командиром «Азимута». В чём дело?

— Так в бумаге же чётко прописано: «Вплоть до особого распоряжения», — промямлил майор. — А распоряжения, я имею в виду — в письменном виде, от вас не поступало!

«Бюрократия родимая!» — умилился Ник. Пододвинул к себе чистый лист бумаги и начертал, макая кончик перьевой ручки в скромную кубическую чернильницу: «Заключённая Мэри Хадсон, личный номер 65744/1, изымается из Специального Учреждения 6102, г. Кандалакша по служебной надобности. Командир группы специального назначения «Азимут» — капитан НКВД СССР Иванов Н.А. Дело закрыть». Подумал немного и добавил на всякий случай: «Хранить вечно!»

Протянул бумагу Музыке, спросил насмешливо:

— Полагаю, этого достаточно? Кстати, майор, будьте так добры распорядиться, чтобы товарищу Хадсон в нашей гостинице был предоставлен отдельный номер! И насчёт рыбалки: если можно — организуйте завтра, после обеда, если это вас не затруднит.

— Конечно, конечно! — замахал майор руками.

Ник уже собрался откланяться, даже на ноги поднялся, но тут вмешался Банкин:

— Подожди секунду, Никита Андреевич! А помнишь, у нас на базе в Морье был такой Моисей Абрамович, по фамилии Шнипперсон? Ну, шоферил иногда, костюмерил, гримировал? Его тогда ещё по наводке Лёхи Сизого арестовали, помнишь? Так вот, я его заметил в той же колонне. Может, и его тоже — типа освободить? Лёха же тогда просто пошутил, в смысле — хотел Моисею просто преподать урок жизненный. Может, достаточно уже наказали человека за его глупость? Делать добрые дела — так оптом, кучей целой!

— Вам, товарищ майор, случайно не нужен хороший портной? — душевно поинтересовался Ник.

Майор от такого поворота разговора совершенно опешил:

— Портной? Мне?

— Ну, в том смысле, что не вам лично, а всему славному городу Кандалакше в целом? Может, дом быта у вас имеется?

— Да, конечно, имеется, год назад как открыли. Только у нас там сейчас кадровая проблема наметилась: директриса внезапно вышла замуж за морского офицера и уехала в Мурманск. Никак не можем найти достойной замены!

Уселся Ник обратно на майорский стул, взял очередной чистый лист бумаги да и написал приказ, в соответствии с которым Шнипперсон Моисей Абрамовича назначался на должность директора дома быта № 1 города Кандалакши.

— Дело также закрыть? — спросил Музыка.

— Ни в коем случае, — почти серьёзно ответил Ник. — Просто «под сукно» положите. А если этот Шнипперсон подворовывать начнёт, вот тогда и достанете, со всеми вытекающими…

Все вместе вышли во двор, там Мэри стояла: в серой потёртой робе, с руками, заведёнными за спину, в окружении двух неприветливых конвоиров.

Изменилась она, конечно, за это время: похудела, под глазами чёрные тени залегли, вместо копны густых волос — рыжий ёжик, но зелёные глаза блестели ярко, никакой даже тени забитости и смирения со своей участью в них не читалось.

— Гражданка Мэри Хадсон! — торжественно объявил майор Музыка. — В соответствии с особым распоряжением, ставлю вас в известность, что все обвинения с вас сняты, и вы полностью свободны! Поздравляю вас, гражданка Хадсон!

Майор кивнул головой часовым и вместе с ними, как и было приказано, удалился.