Логово

Она опустилась на колени, не обращая внимания на грязь. Взялась за плечо. Легонько потрясла. Андрей не реагировал. Поднесла руку к его глазам, провела туда-сюда…

– Бесполезно. Кома. Я уж всяко пробовал… Что-то тут странное… Говорите, сутки назад ни волосинки у него не было? Ни на лице, ни на теле?

Она кивнула и дотронулась пальцем до волос, покрывавших голову. Такая шевелюра могла отрасти недель за пять-шесть, не меньше. Если, конечно, не принимать всерьез странные рассказы странного человека…

– Непонятно, – сказал Руслан. – Какой-то резкий скачок. Неужели от кувалды, вмазавшей по затылку?

– Почему мы стоим? Ему же нужен врач!

– Врач не поможет. Поможет вот это…

Руслан вынул из внутреннего кармана пиджака плоский кожаный футляр, расстегнул молнию. Достал из ячейки шприц-тюбик. Снял колпачок с иглы и наклонился над Ростовцевым.

– Не смейте!!!

Она думала, что сорванная в схватке с Пасечником глотка не сможет издать такого истошного вопля. Оказалось – смогла.

Руслан выпрямился.

– Хватит! – сказала она уже тише. – Хватит ваших уколов! Не позволю!

Он схватил ее за плечи, подтянул к себе, лицо в лицо. Заговорил быстро и яростно:

– Слушай меня, девочка! Он сдохнет, сдохнет вот здесь, под кустом! В ближайший час! У тебя на глазах! Потому что одна сопливая дура верит лишь в то, чему ее учили в школе! Короче: еще раз вякнешь под. руку – свяжу. И положу в машину к Пасечнику.

Руслан выпустил ее плечи. И через несколько секунд сказал другим тоном:

– Извините, Наталья Александровна. Нервы. Средство безобидное. Посмотрите и убедитесь.

Он завернул свой левый рукав, проколол кожу. Она смотрела. Убеждалась. Хотя видела все смутно – на глаза навернулись слезы.

…Ростовцеву пришлось ввести две порции антидота. Через полминуты после второй инъекции он зашевелился. А еще секунд через десять вцепился в глотку Руслану

Глава 8

Он все-таки оказался под старой сосной, выросшей поодаль от тайги, а потому относительно невысокой и живописно-разлапистой. Хотя мысли о самоубийстве больше Эскулапа не посещали.

Вообще-то, рассудив по уму, надо было срочно уносить ноги из окрестностей Касеева. Уезжать как можно быстрее – сейчас за спиной не стояла Контора, способная отмазать и защитить от любых неприятностей.

Но Эскулап не смог удержаться. Отошел от поселка за пределы прямой видимости, свернул с дороги – и попытался немедленно вскрыть перочинным ножом находку.

Не успел. Опять прохватило.

Нарастающую боль внутри он чувствовал давно, еще подходя к дому Парамоновых, но держался, заветный час не прошел, принять дозу было лишь другим видом самоубийства…

Сейчас держаться стало невозможно.

Скорчившись, привалившись щекой к смолистой, нагретой солнцем сосновой коре, он пытался повернуть руку так. чтобы увидеть циферблат часов – и ничего не получалось. Рука казалась чужой, мертвой. Казалась даже не протезом – деталью манекена, зачем-то засунутой в рукав куртки Эскулапа. С другой происходила та же история.

Дотерпелся, зло подумал он. Надо было принимать дозу Рискнуть, не глядеть на часы… Как обидно. Как не вовремя.

И эти мысли шли короткими всплесками на фоне другой: «КАК БОЛЬНО!!!»

Ноги и туловище пока слушались. Он с трудом встал. Прижался животом и грудью к бугристому стволу. И стал тереться о него: вверх-вниз, вверх-вниз… Стороннего зрителя такая пантомима могла бы привести в изумление, но зрителей – способных удивиться, подойти, помочь, спасти, – не было. Надо все сделать самому… Или к живописному пейзажу добавится совсем не живописный труп.

На третьем движении клапан нагрудного кармана расстегнулся. Эскулап плотнее прижался к сосне левой стороной груди, стал двигаться осторожнее – вниз, только вниз…

От почти стоял на коленях, когда туба выскочила из кармана. Эскулап повалился рядом, понимая, что встать уже не сможет.

Дотянулся, сдавил пластиковый цилиндрик зубами – пробка выскочила – розовые горошины рассыпались по земле. Он ухватил одну из них губами – и проглотил, вместе с прилипшими иголками и песчинками…

Буду жить, подумал он облегченно. Всем назло буду. Любым способом.

Доска сама развалилась на две половинки, точнее, раскрылась, как книжка, – внутри имелась небольшая пружинка. Причем не металлическая. И не пластиковая, откуда тут быть пластику. «Неужели китовый ус? – подумал Эскулап. – Очень похоже…»

Секрет иконы был прост – надо было всего лишь потянуть за шляпку крохотный серебряный гвоздик, вбитый в нижний обрез доски. Но чтобы найти этот гвоздик под слоем копоти, Эскулап потратил не меньше десяти бесценных минут из имевшегося у него часа. Хотелось надеяться – часа…

Но второй раз он так глупо не попадется в ловушку собственной бунтующей плоти. Эскулап воспользовался рецептом из наивно-древних шпионских фильмов – подпорол угол воротника куртки, вложил туда капсулу-горошину, и заколол – иголки с ниткой не было – булавкой. Теперь, даже полупарализованный, он доберется до дозы…