Логическая игра

Итак, дорогой мой Знак Умножения, мне остаётся лишь скрепить это письмо своей подписью (что я делаю не без нервозности, которую твоя мама поймёт и посочувствует мне).

Преданный тебе Льюис Кэрролл

Мэри Браун

Крайст Черч, Оксфорд

2 марта 1880 г.

Дорогая Мэри!

(Может быть, мне следовало бы написать «мисс Браун»? Я знаю, что ты уже находишься в опасной близости к 20 годам, но мне скоро стукнет 50 и поэтому я счёл обращение «Мэри» вполне допустимым. Когда ты станешь «миссис Кто-нибудь», как наш старый друг Дженни, я буду более почтителен.) Я получил твоё письмо (получил, стыдно сказать, 27 августа 1879 г.), в котором ты спрашиваешь: «Почему вы не объясните „Снарка“?» На этот вопрос я ответил давным-давно. Позволь мне привести мой ответ ещё раз: «Потому что не могу ничего объяснить!» А ты можешь объяснить то, что сама не понимаешь?

Из твоего письма я узнал, что в сентябре ты собираешься пойти в лондонскую школу. Почему ты не написала, в какую школу? Лондон большой город и в нем много школ для девочек, слишком много, чтобы их можно было обойти. Разве ты не понимаешь, что, обойдя девятнадцать из них и выслушав брюзгливые ответы девятнадцати директрис: «Среди наших воспитанниц никакой мисс Браун не значится», я в отчаянии откажусь от дальнейших поисков?

Играла ли ты когда-нибудь в «Дублеты»? Если тебе нравится эта игра, я пришлю тебе второе издание: оно больше первого и напечатано лучше. Если тебя «Дублеты» не интересуют, я не стану докучать тебе и останусь просто

любящим тебя Ч. Л. Доджсоном

Аделаиде Пейн

Крайст Черч, Оксфорд

8 марта 1880 г.

Дорогая Ада!

(Ведь уменьшительное от твоего имени Ада? Аделаида — очень красивое имя, но когда человек ужасно занят, ему некогда писать такие длинные слова, в особенности, если сначала ещё нужно с полчаса вспоминать, как они пишутся, а затем пойти и справиться по словарю, правильно ли ты его написал, а словарь, конечно, оказывается в соседней комнате на самом верху книжного шкафа, где он пролежал долгие месяцы и почти скрылся под толстым слоем пыли, так что сначала ещё нужно взять тряпку и вытереть его, но при этом поднимается такая туча пыли, что ты чуть не задыхаешься, и уже после того, когда, наконец, удастся разобраться, где собственно словарь и где пыль, нужно ещё вспомнить, где стоит буква А — в начале или в конце алфавита, ибо ты твёрдо помнишь, что она, во всяком случае, находится не в середине его, затем выясняется, что страницы словаря пропылились настолько, что на них трудно что-либо разобрать, и, прежде чем перевернуть очередную страницу, нужно ещё пойти и сначала вымыть руки, причём мыло скорее всего куда-то затерялось, кувшин пуст, а полотенца нет вообще и чтобы найти эти вещи, необходимо потратить не один час, а затем пойти и купить новый кусок мыла — я думаю, что, узнав обо всех этих трудностях, ты не станешь возражать, если я буду называть тебя уменьшительным именем и, обращаясь к тебе, говорить: «Дорогая Ада!».) В прошлом письме ты сообщаешь, что хотела бы иметь мой портрет. Посылаю тебе свою фотографию. Надеюсь, она тебе понравится.

Очень любящий тебя Льюис Кэрролл

Гертруде Чатауэй

Крайст Черч, Оксфорд

23 мая 1880 г.

Дорогая Гертруда!

Очень тебе благодарен за три фотографии. Они просто великолепны и делают честь твоему вкусу. Но ты не написала, сколько я должен тебе за них, а я отнюдь не намеревался просить у тебя подарок! Что это за ролик, вокруг которого они были обёрнуты? Футляр для иголок или что-нибудь ещё? Нужно ли мне вернуть его тебе?

Передо мной ворох писем, на которые мне непременно нужно ответить, поэтому на этот раз я не могу написать тебе длинное письмо.

Должно быть, взобраться на пирамиду Хеопса очень здорово!

Когда мы в следующий раз встретимся с тобой, я, наверное, буду смущаться в твоём присутствии: ведь ты выросла за это время из маленькой девочки и гигантскую юную деву. Разумеется, после того, как я тебя увижу, мне придётся подписывать письма к тебе: «С уважением…», но до тех пор я не обязан знать, какого ты роста, поэтому пока я подписываюсь просто:

любящий тебя друг Ч. Л. Доджсон.

P. S. Мои лучшие пожелания твоим родителям и сёстрам.

Джулии Арнольд

Честнатс, Гилфорд

7 июня 1880 г.

Дорогая Джуди!

Они изо всех сил пытались выгородить тебя, когда я зашёл на следующий день, а ты дулась наверху и не пожелала сойти вниз. Они привели все оправдания, какие только смогли придумать. Это была жестокая борьба между добротой и совестью. Этель сказала:

— Она куда-то вышла.

И добавила еле слышным голосом:

— Из себя.

Герида подхватила:

— Её нет дома.

И добавила тихо:

— Правильнее сказать, у неё не все дома.

А сестра Гериды (не знаю, как её зовут на самом деле, но даже если бы и знал, её все равно следовало бы называть «мисс Дрейг») ограничилась замечанием:

— Уверяю вас, она куда-то пропала.

И добавила шопотом:

— Что за пропащее создание!