Логическая игра

Не могу не поведать тебе ужасную историю о том, как я однажды пытался задать головоломку одной маленькой девочке. Дело было за обедом. Подали десерт. Девочку я видел в первый раз, но, так как она сидела рядом со мной, я опрометчиво предложил ей головоломку (думаю, ты её знаешь) о «лисе, гусе и мешке с зерном»[17]. Лису, гуся и мешок я попробовал изобразить с помощью печений. Мама девочки, сидевшая по другую сторону от неё, сказала:

— Поломай-ка свою головку, дорогая, и ты сможешь решить её правильно!

Последствия этого замечания были просто ужасные.

Девочка закричала от ужаса:

— Я не хочу ничего ломать! Мама! Мама!

И уткнувшись маме в колени, разрыдалась, да так, что её несколько минут нельзя было успокоить!

Это был урок мне, чтобы я не приставал к детям с головоломками. Надеюсь, что головоломка с квадратным окном не произведёт на тебя столь ужасное действие!

Твой преданный друг Ч. Л. Доджсон

Мэри Крофте

Гастингс, Веллингтон сквер, 2

12 апреля 1873 г.

Дорогая Мэри!

Пожалуйста, поблагодари того, кто послал мне мои ботинки и ручку, о которой я забыл попросить в телеграмме. А теперь я хочу объяснить тебе, как случилось, что я забыл свои ботинки. Видишь ли, когда настало время собираться в дорогу, мне на помощь пришла Этель. Она очень хорошая помощница (хоти, должен сказать, что она помогает особенно хорошо, когда не делает ничего, ибо стоит лишь ей сделать что-нибудь, как оказывается, что она делает не то). Я был очень признателен ей за помощь, хотя потерял на это время терпение и забыл ботинки. Прежде всего, когда в комнате находится ещё один человек, это приводит к путанице и неразберихе. Например, я сказал:

— Дорогая! Мне необходимо побриться перед дорогой; борода у меня выросла почти до пола!

С этими словами я развёл этак с галлон или около того мыльной пены и достал две-три бритвы, но так как в это время мы носились по комнате, спешно пытаясь упаковать вещи, я вместо того, чтобы побриться самому, побрил Этель (как это случилось, не пойму!). Думаю, ты заметила, какой гладкий был у неё подбородок, когда она вышла к обеду? Но это ещё не самое худшее. Самое худшее ещё впереди, оно-то и объясняет почему я забыл ботинки. Я сказал:

— Этель! Теперь нельзя терять ни минутки! Должны же мы упаковать все вещи! Запомни: все большие вещи нужно складывать в чемодан, все маленькие — в саквояж. За работу!

И мы принялись метаться по комнате, как сумасшедшие. Первой вещью, которую Этель попыталась уложить в чемодан, была кровать. Это была естественная ошибка, но я сказал Этель, что кровать нужно извлечь из чемодана, так как кроватей там, куда я еду, вполне достаточно, и, кроме того, эта кровать не моя. Затем как-то само собой получилось, что, пока мы носились по комнате, Этель подвернулась мне под руку, и я затолкал её вместе с другими мелкими вещами в саквояж, а она в это время (решив, что я достаточно велик ростом, и не заметив в спешке, что я живой) засунула меня в чемодан. Это было очень некстати, потому что выбрались мы не скоро, и я совсем забыл про ботинки. Теперь ты понимаешь, как все было.

Остаюсь до конца своих дней

твоим преданным другом

Ч. Л. Доджсон

Александре Китчин

Крайст Черч, Оксфорд

21 августа 1873 г.

Дорогая Экси!

Бедные, бедные Хью и Брук! Ты забыла, что у тебя три брата? Почему они не могут выбрать фотографии? Как ты помнишь, я говорил о детях. Может быть, ты считаешь, что Хью и Брук не дети и что дети только ты и Херберт, а Хью и Брук маленькие старички? Может быть, так оно и есть, и тогда фотографии их особенно не заинтересуют, но, должен сказать, что выглядят они очень молодо.

На следующий день после твоего отъезда я проходил мимо вашего сада и увидел маленького мопса, который там бегал. Заметив меня, мопс повернул ко мне свой нос. Я подошёл к нему и сказал:

— Очень некрасиво поворачивать свой нос на людей!

Глаза его наполнились слезами, и мопс ответил:

— Я вовсе не поворачивал нос на вас, сэр! Я просто пытался изо всех сил сдержаться, чтобы не заплакать!

— А о чем ты плачешь, мопсик? — спросил я.

Бедный пёсик вытер глаза лапами и сказал:

— Потому что моя Эк…

— Потому что твоя экстравагантность довела тебя до разорения? — спросил я. — Пусть это послужит тебе уроком. Не будь экстравагантным. В год тебе следует тратить не более чем полпенни.

— Совсем не потому, — возразил пёсик. — Я плачу потому, что моя Эк…

— Потому, что твоя экстраординарно хорошая хозяйка миссис Китчин уехала? — перебил я его.

— Да нет же! — рассердился пёс. — Дайте мне договорить! Я плачу потому, что моя Экси уехала!

— Ну и что с того, что уехала? — сказал я. — Ведь Экси девочка, а не косточка!

— Экси не косточка! — согласился мопс.

— Скажи мне по правде, — стал допытываться я, — что тебе нравится больше, Экси или косточка?

Пёсик подумал с минуту и сказал:

— Видите ли, она, конечно, достигла больших успехов в французском языке, но косточка все же вкуснее!