Лодыгин

И было три брата: Федор, известный отоларинголог, друг и личный врач певца Собинова, Иван — терапевт и Петр — он жил в Ягодном, крестьянствовал.

Евдокия Федоровна рано вышла замуж. Брак был крайне неудачным: муж — пьяница, дебошир. И вот Наталья Федоровна, узнав о горькой доле сестры, с согласия мужа Н. С. Русанова, пригласила ее во Францию, куда Евдокия Федоровна и уехала не разведясь.

О ее несчастливой судьбе Лодыгин был наслышан от Русановых. Долго ли, коротко ли было их знакомство, а только решили они пожениться. Хлопотали о разводе, только ничего не вышло — развод в России был в то время делом почти невозможным, тем более в крестьянской среде.

Об отношениях Лодыгина с Евдокией Федоровной рассказала ее племянница — москвичка Наталья Федоровна Заседателева-Миловидова:

«Детей у Евдокии Федоровны не было, а Лодыгин очень хотел стать отцом. Нелегко ей было с Александром Николаевичем — он-то весь день занят, изобретает, трудится, а ей что делать? Затосковала Евдокия Федоровна по родине, даже приезд младшей сестры Антонины не помог, и посещения достопримечательностей в Америке и Франции — Ниагарского водопада, например, не утешили. Стала проситься она домой. И видно, Лодыгин решил сам отвезти ее в Россию. От его кратковременного приезда на Орловщину остались в нашей семье стихи, написанные им в 1891 году».

Посвящены они Марии Ивановне Заседателевой, жене Петра Федоровича. Удивительная красавица — с синими печальными глазами, ярким румянцем, русыми косами до пояса, — Мария Ивановна обречена была с детства: врачи нашли у нее туберкулез. Родив в двадцать лет сына Костю, она совсем ослабла и в то лето, когда на Орловщине короткое время был Лодыгин, умерла. Тогда и написал Александр Николаевич эти стихи:

Василек между рожью густою,
Ты росла сиротливо одна,
От рожденья — под острой косою…
Тебе смерть уж была суждена.
Если б можно горячей любовью
Эту смерть от тебя отдалить,
Если б можно слезами иль кровью
Нам пути ей к тебе преградить!
Час пришел, и, головку склонивши,
Вянуть стал голубой василек.
Умерла ты, почти что не живши,
Нет тебя, дорогой наш цветок.

По стихам видно, как потрясла Александра Николаевича сама неотвратимость смерти — сделать ведь было ничего нельзя.

В семьях Заседателевых и Русановых, живущих сейчас в Москве, сохранились фотографии Александра Лодыгина и сестер Заседателевых у Ниагарского водопада, Германа Лопатина и других революционеров. С семьей Русановых, жившей в 80—90-х годах в Париже, Лодыгин был очень дружен.

Русанов Николай Сергеевич— двоюродный брат знаменитого полярника Владимира Александровича, пропавшего вместе с экспедицией без вести в 1912 году.

Активный народник пропагандистской группы Лаврова, Николай Сергеевич перешел к народовольцам, а затем вступил в партию эсеров. Философское мировоззрение его противоречиво: заявляя о согласии с марксизмом, Н. С. Русанов подвергал критике основные положения исторического материализма, который понимал как экономический материализм.

Но в этом клубке русановских разноречивых взглядов и положений немало верных мыслей о развитии общества.

Николай Сергеевич верил, что общество неизбежно придет от капитализма к коммунизму, что высший этап развития человека — цельная гармоническая личность, «в которой и материальные и идеальные элементы будут соединены в высшей гармонии». Так он писал в книге «Мировой рост и кризис социализма» в 1906 году.

Еще в предреволюционные годы Николай Сергеевич издал в Берлине воспоминания «На Родине», где рассказал о народническом движении в России, которого был столь активным участником: будучи студентом, добровольно ушел в «нелегальные», чтобы жить среди рабочих, был арестован, но оправдан судом присяжных — уже после процесса Веры Засулич, стрелявшей в Трепова.

Позже он издал вторую книгу — «В эмиграции», в которой рассказал о жизни русских политических изгнанников во Франции.

В примечании к воспоминаниям он предупреждает, что намерен «исключить все, что касается собственно интимной жизни меня самого и моих близких знакомых».

И действительно, почти нет в них упоминаний о семье жены, о друзьях, о личной жизни, а значит, и о гражданском браке Лодыгина с Евдокией Федоровной.

И даже о собственной женитьбе, не называя имени жены, он сообщает только потому, что одна из его первых статей понравилась Тургеневу, тоже жившему тогда на Орловщине, — «и это помогло победить сопротивление браку родителей девушки, которая с 1880 года стала моей женой».