Лодейцин

Но им повезло. Метод исключения работает медленно, но что было, то было. Действительно, нашлись больные клетки, командующие всеми здоровыми. Ученые нашли эти командирские нейроны и назвали их генеральными, или генералами. Их тщательно рассмотрели, и через несколько дней подоспели химические методы обнаружения. Теперь все генералы были как на ладони, и среди них нашли даже клетку-маршала. Маршал почти ничего не делал, он просыпался несколько раз в секунду, давал пинка генералам, а те уже давали бодрости остальному мозгу. Больных клеток с более низким званием не обнаружили, и это давало надежду. Казалось, что можно убить эту свору начальников, и остальной мозг вырвется на свободу. Главное убивать разом и быстро, вдруг эти твари способны напоследок заразить соседей.

Всё это выложили перед следователями. Те выдохнули, теперь было с чем идти на допрос.

Глава 4

Первый допрос

Очередное утро. Привычная комната, стол, два стула: один простой, другой с фиксаторами. В комнате Цеб в красной свободной рубахе. Надежно зафиксирован, никаких эмоций, смотрит через стол. Вошел Дейк Уоннел, главный следователь Олимпии.

— Здравствуйте, господин Цеб!

Тот как обычно не отвечал, но внимательно смотрел на вошедшего. Следователь сел напротив скованного убийцы и положил планшет далеко в сторону. Между ними ни предмета, чистая поверхность стола, открытость, доверие. Уоннел долго молчал и понимающе улыбался, разглядывая подследственного.

— Сударь, а у нас радость, — начал он. — Прорыв, без шуток. Мое слово, именно сегодня поговорим по душам. Диалог, как положено. Не верите?

В ответ тишина.

— А ведь вы, господин Цеб, вовсе не Цеб.

Следователь сделал долгую паузу. Добрая улыбка не сходила с его лица.

— Тот Цеб, конечно, был, но очень давно исчез. Может он и сейчас есть, только спрятан. Бьется, как в клетке. Годы идут, а он всё бьется, хочет на волю. Думаете фантазирую? Нет. И вы знаете, что не фантазия.

Снова долгое молчание.

— Кто же вы? — следователь подержал паузу. — Отвечу: вы просто нейрон. Обычная такая мозговая клетка. Но не обычная, конечно, что я говорю. Особая. Главная. Я вот смотрю вам в глаза, а ведь нет, не в глаза смотрю, а прямо в эту клетку. Тут ведь какой вопрос? Вопрос и простой, и самый трудный. Кто в разуме главный? Где у разума воля? В чём она? Вот посмотреть на обычного человека.

Уоннел провел руками сверху вниз, предлагая себя на роль обычного.

— Вот я. Есть у меня воля? Есть. А глядишь, в другой раз и нет. А потом снова есть. В разных случаях разная воля, и к разным делам разная. Таков человек. Иной раз схлестнутся воли-то, одна другую борет. Жизнь, живая жизнь. И всё где? В одной голове. Уж казалось бы.

Цеба никак не трогали его слова. Он даже моргал одинаково.

— А вот у вас совсем просто. Одна клетка, вот и вся воля. Весь остальной господин Цеб — это так… инструмент. Просто другой воли у вас, кроме воли этой клетки, нет. Отсюда всё. Весь корень отсюда. Клетка жить хочет. Живет в Цебе, ну так получилось, судьба. Не виновата клетка.

Следователь придвинул к себе планшет.

— Эксперты у нас, я вам доложу, — он прижал руку к груди, — золотые люди. Не нарадуюсь. В такие дебри зайдут, мое слово… только и тяни их на свет.

Он помолчал и сменил тон на более строгий:

— Болезнь ваша, господин Цеб, науке пока неизвестна. Суть вашего заболевания вы знаете. Не досконально, но в общих чертах свое состояние понимаете. С вами что-то случилось, и случилось давно. Много лет ваш мозг работает неправильно. В нем есть участки, совсем небольшие, они держат вашу волю в плену, подменяют ее. И скорее всего, действительно, не участки, а прямо одна клетка. Она-то, ради своего выживания, и готова на всё. Вся ваша жизнь, ваше преступление, даже вот молчание — это всё она.

Уоннел посмотрел на экран.

— Наши специалисты назвали ее маршалом. Рядом с ней группа подчиненных — это генералы. Клетка-маршал и клетки-генералы…, — снова руку к груди. — Золотые люди, говорю же. У нас и методы есть. Было трудно, но вот… Химические маркеры, формула тестирующего вещества. Я, простите, без деталей. В общем, все больные нейроны обнаруживаются за секунды. И вчера у вас была процедура, вы ее за всей круговертью наверно и не заметили. Она прошла успешно. Теперь все, подчеркиваю все, зараженные клетки вашего мозга найдены и помечены. Точные координаты, характеристики, всё. Лазером чиркнем — и нет их. Все разом без остатка. Завтра и сделаем.

— Во сколько? — спросил его Цеб.

Тот аж дернулся от неожиданности.

— Вы, однако… — следователь взял себя в руки.

Цеб повторил свой вопрос:

— Во сколько завтра операция?

— Думаете, принципиально? Ну, допустим, после обеда.

— Давайте ближе к вечеру, — попросил Цеб.

Уоннел с паузой, чуть прищурившись, посмотрел на собеседника.

— Нет, — решил он, — думаю в три будет хорошо.

— Что вы хотите знать? Только не говорите, что всё.

— Ладно, не всё. Самое главное.

— За свои ответы я беру цену, — заявил Цеб.

— Что?! — почти засмеялся следователь.

— Моя цена — это время. Спрашивайте.

Уоннел снял улыбку с лица и отодвинул планшет.

— Вы больны?