Лобановский

После расшифровки результатов тестирования тренеры внесли некоторые коррективы в программу подготовки и 24 мая приступили к заключительному этапу тренировочной работы. Тестирование, к слову, подтвердило визуальные наблюдения, о которых Лобановский поведал в Ганновере игрокам: одни из них находились в удовлетворительном состоянии, другие — чуть ниже удовлетворительного. Была ещё и третья группа, весьма, стоит заметить, малочисленная — её представители пребывали в хорошем состоянии. После шести дней напряжённой работы провели новое тестирование — положительные сдвиги нельзя было не заметить. На заключительном этапе московского сбора ни у Лобановского, ни у его коллег не было по работе претензий ни к одному из футболистов.

После Израиля советская команда провела два тренировочных матча в ФРГ — с молодёжным составом «Шальке-04» (7:0) и «Ганновером» (4:0). В Германии к тем, кто выезжал в Тель-Авив, добавилась ещё одна группа футболистов, прилетевших из Москвы. Играли все. После «Ганновера» Лобановский попросил помощников собрать игроков для небольшого разговора. Сказал, что состояние большинства из них оценивается тренерами не более чем удовлетворительно, а некоторых — и того меньше, и попросил футболистов сосредоточиться на той работе, которую предстояло выполнить за время, оставшееся до чемпионата мира, и забыть обо всех локальных неудачах первой половины сезона.

Между поездкой в Германию и началом сбора в Новогорске тренеры отпустили футболистов. Фактически на двое суток: со второй половины 21 мая до второй половины 23 мая. У них не было сомнений в том, что это необходимо было сделать. Во всяком случае, с точки зрения психологии. «Если бы мы из Шереметьева, — говорил Лобановский, — отвезли игроков на базу и не выпускали бы их с её территории до дня отлёта в Италию — 4 июня чартерным рейсом, — то вполне могли стать свидетелями психологического срыва».

Лобановскому с коллегами было не до отдыха. Они провели свободный день не вместе, но постоянно созванивались — друг с другом, с врачами, с представителями научной группы, — дабы определиться окончательно по каждому кандидату на 22 места в составе сборной. Лобановский с Симоняном отправились в Госкомспорт СССР на неизбежную перед каждым серьёзным турниром процедуру: сначала проходило заседание тренерского совета с участием ряда тренеров клубов высшей лиги, потом — полуторачасовое заседание бюро исполкома Федерации. Вопросы на обоих собраниях обсуждались одни и те же: состав, степень выполнения программы подготовки, характер заключительного этапа. Лобановский напомнил, что матч с Израилем должен был, согласно предварительной договорённости, состояться 28 мая, а не 15-го. Тренерам ничего не оставалось делать, как перекраивать план подготовки. Они не могли отказываться от этой игры — перед чемпионатом мира днём с огнём нельзя найти свободной квалифицированной команды для тренировочного матча. Быть может, из-за внезапных перемен и игра у команды вышла скомканной.

4 июня утром команда за 20 минут добралась из Новогорска в Шереметьево, откуда на Ту-134 отправилась чартерным рейсом в Пизу. В Италии сборная подчинилась турнирным будням: аккредитация во Флоренции, переезд в Чокко, определение основного состава, выезд в Бари, первый матч с румынами...

Синьор Моруччи, владелец комплекса в Чокко, сказал, что рассчитывает на пребывание здесь советской команды не меньше месяца. Его бы устами...

В каждом из трёх матчей группового турнира в составе сборной СССР выходили на поле по 13 футболистов. Говорят, будто тренер надеялся «только на игроков киевского “Динамо”». Но цифры не сходятся. Во встрече с румынами на поле было 6 игроков других клубов, с аргентинцами — 8, с камерунцами — 7.

Лобановский вполне мог дать профессиональную оценку вратарям. Он, например, понимал, что Александр Уваров на данный конкретный момент был сильнее Рината Дасаева и должен занять место в воротах в первой же встрече в Бари с румынами. Но полагал, что опыт и авторитет Дасаева должны превзойти уровень надёжности Уварова, и настоял на кандидатуре Дасаева, против которого были Никита Симонян и Юрий Морозов. Сергей Мосягин поддержал Лобановского, мнения разделились поровну, но главный в такой ситуации имел, в соответствии с достигнутой «на берегу» договорённостью, два голоса.

Когда Лобановский говорил о том, что команде по силам оказаться в полуфинале, он исходил из её потенциальных возможностей. «Нам, однако, не удалось к матчу с румынами выйти хотя бы на 80-процентный уровень готовности, — констатировал он. — В Германии четыре года назад к первой встрече вышли, а в Италии — не сумели. Но и при этом вполне могли сыграть с Румынией хотя бы вничью. С Аргентиной же битва была не на жизнь, а на смерть. С обеих сторон, понимавших, что проигравший фактически из Кубка мира выбывает. И судья, как показали события матча, хорошо всё это осознавал. Как это Аргентина выбывает? С Марадоной? Да вы что!..»