Лобановский

В Мюнхене голландский вратарь Ван Брокелен, никогда не видевший, как Беланов бьёт пенальти, секрет советского форварда всё же разгадал. Секрет же заключался в том, что Беланов, проанализировав действия вратарей при отражении пенальти, убедился: в подавляющем большинстве случаев (99 из 100) киперы не остаются на месте, а бросаются в один из углов: не важно при этом, гадают они или прыгают «по мячу». И Беланов стал бить по центру. В Мюнхене он пробил точно так же. Ван Брокелен упал вправо. Но лишь обозначив прыжок. Потому его опорная нога «задержалась» в центре ворот. Ногой он мяч и отбил. Три-четыре сантиметра выше — был бы гол. Но на мюнхенском олимпийском стадионе — стадионе не только футбольном, но и легкоатлетическом — боковые трибуны не нависали, как на футбольных стадионах, над воротами, а были расположены очень далеко от них. Бьющему из-за этого ворота кажутся ниже, чем на самом деле. Беланов старался прижать мяч к земле, чтобы не пробить выше ворот.

Лобановский говорил, что ему никогда не забыть оба матча с голландцами (первый был проведён на групповом этапе): «Мысленно я был на поле в каждом игровом эпизоде. Но кто-то другой во мне, не тренер, находил время наслаждаться футболом. Конечно, после финала я отчаянно боролся с досадой. А тот, “другой”, урезонивал: “Чего стоит твоя истерика перед красотой такой игры?” Я глубоко благодарен футболистам нашей команды и соперникам за игру, причастность к которой оправдала в моих собственных глазах моё пребывание на тренерской скамейке».

По рассказам свидетелей, Лобановский в первый момент резко отчитал нападающего, но потом остыл и признал, что его команда не уступила голландской в умении аккумулировать силы в турнире высшей сложности и боролась в финале не менее эффективными, нежели соперники, тактико-техническими средствами.

Лобановский считал, что в спорте профессионалов над пьедесталом «витают демоны иррациональности»: «Причины неудачи и сам отыщешь, а наука выведет на след». Формула успеха в футболе высокого уровня в принципе давно известна: жесточайший отбор выносит на гребень только тех, кто обладает способностью к колоссальной концентрации душевных и физических сил в момент наивысших испытаний. Всё тут предсказуемо, повинуется законам, выстраивается в логический ряд. «А как вот при такой предсказуемости, — спрашивал Лобановский, — взвесить дуновение, качнувшее чашу весов в престижном финальном матче? Порой ведь именно это “чуть-чуть” напрочь перечёркивает “формулу успеха” в тот решающий час финала, когда нужен один, и только один триумфатор».

Перед финалом из-за дисквалификации Кузнецова в тренерском штабе возникли споры по составу. С предложением поставить на позицию центрального защитника Балтачу Лобановский не согласился. Балтача к тому же сказал ему, что у него не в порядке спина. Лобановский отправил в центр обороны Алейникова, великолепно проведшего все матчи в роли опорного полузащитника — «терьера», умело отбиравшего мячи, не дававшего вздохнуть оппонентам. Эти перестановки — стоит признать, вынужденные — ослабили сразу две зоны: центрального защитника и опорного хавбека. Отсутствие Кузнецова, занявшего, к слову, в конце сезона 11-е место в традиционном опросе «Франс футбола» на титул лучшего футболиста Европы, сломало командный, уже отлаженный механизм. Можно быть уверенным, что ни Кузнецов, ни Балтача ни при каких обстоятельствах не позволил бы забить Гуллиту, когда голландец воспользовался замешательством не сумевшего вовремя выйти вперёд Алейникова, к синхронности действий в этом сочетании не привыкшего.

Это был первый гол в финальном матче в советские ворота. При стандартах за Гуллита отвечал Михайличенко. В перерыве он услышал от Валерия Васильевича много чего «интересного», но отвечать не стал. Будучи игроком, Михайличенко считал, что нет смысла вслух высказывать свои претензии или же демонстрировать недовольство, «даже когда чувствовал, что прав». По его мнению, спорить с тренером — плохой тон.

После матча Лобановский извинился перед Михайличенко и сказал, что тот всё делал правильно. Михайличенко полностью выполнил установку тренера: согласно указаниям Лобановского, сразу после того, как мяч выбивали из своей штрафной площадки, все должны были выбегать, создавая для соперника положение «вне игры». Все и выбежали, кроме замешкавшегося Алейникова, и Гуллит «расстрелял» Дасаева.

Против Голландии в финале советская сборная играла лучше, чем против них же во встрече предварительного этапа. Тогда превосходство голландцев (внешнее, во всяком случае) было заметным. Советская команда «закрылась»: отчасти по задумке — турнир только начинался, отчасти вынужденно. Но вряд ли только везением можно объяснять забитый Рацем победный гол. Он был исполнен во время классической скоростной атаки с быстрой доставкой мяча к воротам соперника и классным разящим ударом полузащитника.