Пока пехота медленно выгребала против течения, русская конница во главе с самим Мстиславским шла берегом. Каким именно маршрутом она воспользовалась — об этом Курбский умалчивает, но, похоже, что шла она параллельным путем южнее, прикрывая судовой караван от возможного нападения неприятеля. Барбашин же со своими людьми, узнав о приближении главных сил, выдвинулся юго-западнее Феллина, обеспечивая защиту главных сил от атак с этого направления.
С приходом пехоты и наряда с посохой осадные работы русских вокруг Феллина резко активизировались. Как писал князь Андрей в своих записках,
«тогда под Филином стояхом, памятамись, три недели и вящее, заточя шанцы и биюще по граду из дел великих…».
Пока пехота возводила шанцы и подкапывалась к укреплениям замка, пушкари Данилы Адашева и Дмитрия Шеферикова методично разрушали стены и башни Феллина и приводили к молчанию его артиллерию. Некоторое представление о характере феллинского наряда может дать список артиллерийских орудий, которые русские должны были передать полякам по условия Ям-Запольского соглашения (1582): железная пищаль, две 2-фунтовых полуторных пищали, пять «сороковых» пищалей, стрелявших ядрами весом в полфунта, «сороковая» же дробовая пищаль, три медных «тюфяка» и две пищали железные с вкладнем, а также два десятка тяжелых крепостных ружей-гаковниц. Конница тем временем занялась привычным для нее делом: brennen, morden und rauben — жгла, убивала и грабила. По словам Кеттлера, русские отряды действовали в Йервенском фогстве, под Каркусом, Руеном, Буртнеком, Венденом и Зегевольдом. Эти сведения подтверждала и псковская летопись: по ее данным,
«как стояли воеводу оу Вельяна, и в то время посылали воеводы князя Андрея Коурбского и иных воевод по Рижской стороне воевати…».
Курбский, вспоминая о своих подвигах во время Феллинской кампании, снова безмерно преувеличил их. По его словам, ходил он со своими людьми к Кеси (Вендену) и там трижды побил ливонцев, а под Вольмаром-Владимирцем разбил нового орденского ландмаршала, который заменил попавшего в плен фон Белля. Правда, псковская летопись сообщала, что под Вольмаром отличился вовсе не Курбский, а князь Дмитрий Овчинин Оболенский с
Однако отнюдь не эти действия русских и татарских загонов решали исход кампании. Главные события происходили под Феллином.
Тяжелые каменные и кованые железные ядра русского наряда мало-помалу разрушали укрепления Феллина. Рано или поздно эта методичная бомбардировка должна была дать результат. И вот настал тот момент, когда, по словам Курбского, русские пушкари
Вечером 17 августа в русский лагерь прибыл бывший игумен почитаемого псковского Печерского монастыря
«В нощи стреляющее огненными кулями, и едина куля упаде в самое яблоко церковное, яже в верху великие церкви их бе, и другие кули инде и инде, и абие загорелося место», —
вспоминал Курбский.
От того пожара, записал в своей хронике псковский книжник,
Никто этот большой пожар не тушил, и к воскресному утру в феллинском форштадте остались в целости то ли пять, то ли шесть домов. Пожар и отсутствие каких-либо известий от магистра и рижского архиепископа окончательно подорвали дух кнехтов гарнизона замка. Фюрстенберг пытался уговорить наемников продолжить сражаться, предлагая им, по словам Ниештедта,
Вступив переговоры с русскими воеводами, наемники выторговали себе право свободного выхода со всеми своими