Но в кадре мелькнул его американский армейский ботинок. С виду они все одинаковые — для пустыни светлая замша, а вот по рисунку подошвы можно определить кое-что интересное.
Белов снял скриншот экрана. Этот — с глубоким протектором на утолщенной подошве — иракский вариант. Подсознание снова за что-то зацепилось и полковник прикрыв глаза, стараясь не напрягаться, погрузился в размышления. Одним из главных поводов вторжения в Ирак стало наличие у Хуссейна оружия массового поражения. Вспомнилось, как кадры с ампулой со «смертельно опасными бациллами» прошли по новостям во всем мире. Такого оружия так и не обнаружили, но, как говорится, дорога ложка к обеду. Пробиркой грозил миру госсекретарь США на заседании ООН, а президент заверял нацию о скором создании иракской атомной бомбы. И если диктатора не остановить, то он обязательно поделится страшным оружием с Аль Каидой.
После Каддафи следующим кандидатом на «демократизацию» стал президент Сирии — Ассад. Там арабская весна марта 2011 года превратилась в вооруженный конфликт, который шел уже полтора года. А у сирийских военных на самом деле полным полно химического оружия, они держат его как альтернативу израильскому ядерному, но оно хранится под особой охраной в отдаленных районах и террористам к нему не подступиться. Стало ясно, что без натовской поддержки с воздуха и моря Ассада не свалить. Но для вмешательства и для красивой картинки на ТВ нужен повод и трупы мирных жителей. Если переправить из Ливии бочку с ипритом, а еще лучше газом снарядить бомбу или артиллерийский снаряд, тогда…
Звякнул, прервав течение мыслей, мобильный. Новиков приглашал на обед, но странно, не к себе в штаб, а в один из неприметных, но очень дорогих ресторанов на окраине Москвы. Судя по СМС будет и водка с пивом — Ершов.
С адмиралом Белов встретился на парковке у загородного ресторана. Они поздоровались и молча прошли метров сто по мокрой аллее парка. Прогуливаясь, Новиков явно собирался с духом, чтобы сообщить полковнику неприятное известие.
— Не тяни резину, военный, — Белов остановился и сковырнув крышку вытащил блок питания из мобильного телефона.
— Леша, похоже мир-дружба-жвачка кончились. Союзнички затевают что-то интересное. И серьезное. Материалы, которые привез Ершов, попали под четыре ноля.
Это высшая степень секретности, Белов такого допуска никогда не имел. Иначе за границу можно ездить только в составе официальных делегаций и под определенной охраной.
— Это хорошо или плохо? — спросил полковник в ответ.
Отвечать на вопрос Новикову совсем не обязательно. Напряженность в разговоре исчезла без лишних слов и объяснений. «Леша все понял правильно», — адмирал приобнял его за плечо:
— Пойдем, а то водка нагреется, да и Ершов…
Белов, как в былые времена, резко но не сильно оттолкнул руку Новикова и попытался провести захват с переходом на болевой прием. Новиков увернулся и стал в некое подобие борцовской стойки. В последний раз они так дурачились лет тридцать назад. Белов начал стаскивать пальто. По аллее, прижимая ларингофоны покрепче, уже бежали два охранника в темных костюмах. Друзья рассмеялись и двинулись за праздничный стол. Капитану Ершову с переводом на флот досрочно присвоили очередное звание. После первой и второй Алесей Емельянович вставил блок питания обратно в телефон. Два раза звонила Тамара, один раз из «библиотеки» и четыре пропущенных звонка из Европы.
Из Брюсселя пришел короткий емейл с благодарностями и пожеланиями хорошего дня. Похоже, эта партия закончилась вничью. Завтра будет следующая, Белов был в этом уверен. А сегодня он вернется домой пораньше и почитает внучке перед сном добрую сказку со счастливым концом. В конце-концов Ярты Гулок, этот туркменский мальчик-с-пальчик — симпатичный малыш.