Люцифер. Путь Падшего (СИ)

— Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская*… — начал священник, срываясь на визг.

— Вот же пидор! — прохрипело существо.

В том, что перед нами не человек, убедились все присутствующие, потому что лысая голова его вдруг покрылась самой настоящей чешуей, и от нее повалил дым.

— И, кстати, это не ругательство, а самый что ни на есть факт. Эй, святоша, кого из них ты в жопу пердолишь в своей унылой келье? Этого? Или вон того, что глазки свои подведенные зажмурил и молитву шепчет, путая слова и меняя их местами? Тьфу, аж противно!

— Мастер? — шагнул к лысому Голод.

Рука его снова приняла нормальный вид, и он подобрал выпавший из рук своего господина автомат.

— Не родился еще тот священник, чье слово способно удержать или остановить самого Владыку Тьмы! — прохрипел Люцифер, выпрямляясь.

— … изыди, Сатана, измыслитель и хозяин всякой лжи, враг спасения человеческого.

— Заткнись! — проревел лысый, и жестом отдал приказ.

Тощий вскинул автомат.

«Тра-та-та» — и священник рухнул на пол, орошая его кровью.

— Все. Мое хорошее настроение и чудеса закончились, — объявил Люцифер, — теперь будут только трупы.

— Это… это захват заложников?

— Ну надо же! Вы только посмотрите, кто к нам вернулся! Прямо чудо какое-то, верно? — лысый присел возле пришедшего в себя негра, — Вроде того, герой. А что — ты хочешь вести переговоры?

— И… что вам нужно? Какие ваши требования?

— Восстановление вселенской справедливости, разумеется, — ухмыльнулся называющий себя Люцифером мужчина, — Но поскольку папаше нет до вас никакого дела, и ваших молитв он все равно не услышит, то есть вариант попроще.

Он выпрямился и громко объявил:

— Итак, господа грешники, извращенцы и крохоборы, называющие себя священниками, а также мирные прихожане! Я пришел сюда за вашими душами и получу их — так или иначе, по-хорошему или по-плохому. Недавно на моих руках умер замечательный человек, в одном мизинце которого было святости и благочестия больше, чем во всех вас вместе взятых. Как там у вас говорят? Господь забирает достойнейших? Ну вот и выясним, кто тут из вас чего достоин!

Очередь ударила в потолок, вызывая новую волну испуганных криков, возмущенного ропота и плача, на этот раз не только детского.

Ну ничего святого нет для этого самозваного Люцифера — да мне же теперь испорченный барельеф недели две восстанавливать! Его делали еще в 29-ом году, по всем канонам испанского Ренессанса. Почти сто лет висел там, никому не мешал — и на тебе…

Стена пламени, не выпускающая людей, уже пропала, оставив после себя лишь черный след, но заложники даже и не думали снова прорываться к выходу. Теперь, когда главный террорист доказал, что готов убивать, желающих испытывать его терпение не было. Тем более, что теперь кроме Войны с пистолетом у выхода стоял еще и тощий с автоматом. Он презрительно поглядывал на испуганную толпу и облизывал длинные, нечеловеческие клыки.

Не знаю, как остальные, но лично я боялся этого худющего паренька куда больше, чем здоровяка. И дело было даже не в его руках-щупальцах, способных запросто поднять стокилограммового полицейского, и не в автомате, в котором наверняка осталось не так уж много патронов. Меня пугал его взгляд — то, как он смотрел на людей.

Имя «Голод» действительно ему очень подходило.

— Убирайся прочь, исчадие Ада! Нет у тебя власти в храме Господнем! — вышел вперед кто-то из старших священников, которого я не смог опознать со спины.

— Серьезно? А адское пламя, чудесное исцеление, появляющиеся из ниоткуда вещи — как ты все это объяснишь? Да и не Господу этот храм посвящен, а Причастию. Даже не какому-нибудь занюханному и непонятно кем провозглашенному святому, как вы обычно делаете, а просто событию! Впрочем… — лысый вскинул руку, отдавая приказ.

«Тра-та-та».

Тело в сутане рухнуло на пол.

— Плюс одна единица темненькой, — радостно произнес непонятные мне слова Люцифер, — Кто следующий?

— Наши души принадлежат Господу.

— А?! Кто это сказал? Ну же, смелее, не бойся, покажись нам, храбрец!

Сбившиеся в группу священники расступились и вытолкнули вперед молодого послушника.

— Павел, значит? — непонятно каким образом лысый угадал его имя, — Хорошо, с тебя и начнем. Душонка, смотрю, у тебя мелкая, жалкая, грехом воровства и рукоблудия испачканная. А значит ей прямая дорога в мои владения.

— Н-но… я… — послушник покраснел.

— Что ты? Исповедовался и грешки свои замаливал? Видать, не особо усердно. Впрочем, открою вам страшный секрет: это все равно не работает, и запятнанную душу так не очистить. Но ладно, ты здесь жалкая серая овца в стаде матерых черных баранов…

Люцифер прищурился, рассматривая остальных служителей церкви:

— Ну да, как я и думал, среди вас нет ни одного истинного праведника. Ваш образ жизни и помыслы — одно сплошное глумление над моралью.

Вытянул руку и указал на кого-то из них:

— Вот ты, например, Михаил. Регулярно изменяешь своей жене, и с кем? С няней ваших детей, да еще и прелюбодействуя на супружеском ложе!

Он ухмыльнулся: