Люсиль из Мартейны

Когда они подошли к мертвому однолисту, первые лучи солнца начали пробиваться сквозь ветви деревьев. Скоро рассвет.

Ведьма остановилась, некоторое время глядя вверх, потом обернулась к лошади.

— Ты — останешься тут. Я — иду дальше одна. Ясно? Это для твоей же безопасности.

Алли смешно помотала головой.

— Никаких возражений.

Люсиль порылась в седельных сумках, забирая то, что могло ей понадобиться. Свой плащ она тщательно приладила к седлу лошади, перекинула поводья.

— Я не буду тебя привязывать. Если что-то случится — уходи. Ты хороший друг, правда…

Девушка потрепала Алли по загривку и отступила на несколько шагов назад. Убедившись, что лошадь не пошла за ней, она развернулась и скоро скрылась среди искореженных стволов деревьев.

* * *

Первый час после рассвета — время, когда принудительно рассеиваются все иллюзии. Люсиль ступила на поляну через двадцать минут после восхода солнца. Она не почувствовала ранее посторонних предметов, а значит, никаких дополнительных средств для удержания морока Ведьма не должна была использовать. Так и оказалось.

Люсиль ступала по твердой пыльной земле с редкими пожелтевшими травами и высохшими цветами. Ведьмина изба стояла там же, где и раньше, вот только постарела лет на двадцать. Девушка, оглядываясь, подошла к ней и с силой толкнула скособочившуюся дверь.

Та же кухня, обтянутая паутиной. На разделочном табурете — полуразложившаяся плоть, в которой возились личинки. Кажется, все же кролик — а, может быть, кошка — по тому, что осталось, трудно было сказать наверняка. На заваленном мышиным пометом столе — грязные тарелки. В одной из них копошились мучные черви, другая была полна муравьиных яиц. На месте хлеба и правда был хлеб, покрытый черной плесенью. В кружке с грязной водой, более всего по запаху напоминающей помои, плавали насекомые. В углу, на насквозь прогрызенном одеяле, валялись дохлые крысы. В пыльном воздухе стоял запах затхлости и смрад перегнившей соломы.

Действовать нужно было быстро. Девушка огляделась, открыла кухонные шкафчики, осмотрела буфет. Присела на корточки и заглянула под стол.

— Вот ты где…

На столешнице с обратной стороны кровью был нанесен витиеватый символ — он выглядел почерневшим и будто обуглился. Люсиль взяла ржавый нож, валявшийся неподалеку и, придерживая стол за ножку, накарябала пару линий, нарушив целостность рисунка.

— Так-то лучше.

Бросив нож на пол, она еще раз огляделась и, отряхнув руки, вышла из дома. Встав посреди высохшей поляны, Люсиль повернулась лицом к востоку и стала ждать.

Ведьма показалась примерно через шесть минут. Остановившись у кромки леса, темноволосая женщина состроила страдальческую гримасу.

— Ты жива, — вздохнула она. — Конечно, я должна была подумать о таком исходе, но, видя тебя, не скажешь, что ты на что-то способна.

— Часто ты угощаешь людей милыми червячками? — Люсиль не двигалась, глядя на Ведьму своим обычным ледяным взглядом.

— Я все думала, правда ли ты заметила морок или же просто не стала есть в моем присутствии… Стало быть, заметила? — она высокомерно подняла подбородок, сложив на груди руки.

— Мертвый однолист в чаще — не только ориентир. Он предупреждает тебя, когда кто-то идет мимо.

— Он молчит со вчерашнего вечера, — женщина недовольно поджала губы.

— Верно. Ты не могла знать, что я буду здесь — значит, отправилась на прогулку? Захотелось увидеть одержимых селян воочию?

— Это всегда забавное зрелище. Я тогда нарочно отпустила одного разбойника — надеялась, что после этого кто-то придет сюда и составит мне компанию. К сожалению, пришла одна ты, но это лучше, чем ничего, — Ведьма широко улыбнулась.

— «Всегда»? Ты сказала «всегда»? — отрывисто произнесла Люсиль.

— Можешь сделать вид, что не слышала, — женщина весело фыркнула.

— В чем смысл? Это месть? Извращенное развлечение? Или ты — любительница помучить кошек, вот только подобный уровень для тебя слишком низок, и ты перешла на людей?

— Тебе что, жаль этих неотесанных деревенских болванов? Серьезно? — на лице Ведьмы проступило неподдельное удивление.

— Не в этом суть. Они ничего тебе не сделали. Более того, хорошо о тебе отзывались и были благодарны — так, значит, ты отвечаешь им?..

— Благодарны?! — женщина аж задохнулась от возмущения, после чего зашипела, тщательно выговаривая каждое слово. — Всякий мужик, глядя на меня своим похотливым взглядом, думает лишь о том, как бы он имел меня здесь и сейчас. Всякая женщина, видя меня, желает мне в лучшем случае сдохнуть, и зависть ее не имеет границ. Хочешь сказать — с тобой не так? Ты не чувствуешь этого, когда тебя окружают подобные… существа?

— Ты больна на голову — теперь я убедилась. Грести всех под одну гребенку по меньшей мере глупо, — во взгляде Люсиль мелькнула тень презрения. — Если ты больше не видишь нормальных людей — проблема в тебе, а вовсе не в них.

— Считаешь меня сумасшедшей? — Ведьма выпрямилась, усмехнувшись.

— Что-то вроде того. Сними привязку с Малых Чигуш.

Голос Люсиль будто стал тверже. Светло-голубые глаза неотрывно смотрели на Ведьму.