Люси

Во время охоты ловкость и целесообразность наших действий и является, в сущности, той дичью, за которой мы охотимся: если мы ведем охоту плохо, неумело — для нас нет извинения. А уж поймаем ли мы дичь или не поймаем — дело совсем другое. Ибо мы рождены для поисков истины. Обладание же ею дано лишь более высокому и мощному духу.[17]

Мишель Монтень

Хотя добытый за последние двадцать лет богатый улов ископаемых остатков гоминид вместе с приобретенными знаниями о них можно уподобить реке в сравнении с маленьким ручейком, который струился в прошлом столетии, в этой области по-прежнему остается огромное количество несделанной работы. Тот, кто думает, что золотой век палеоантропологии уже позади, ошибается. Я мог бы весь остаток своей жизни провести в Афаре и только-только подобрался бы к его сокровищам. Конечно, теперь вряд ли что-нибудь может так потрясти умы, как яванский обезьяночеловек — первая действительно древняя находка ископаемого человека — или как «бэби из Таунга», наш первый двуногий родственник, который не был человеческим существом. Я не раз слышал, как молодые люди говорили, что в палеоантропологии уже все сделано, что все великие находки уже в прошлом. Это сущая чепуха. Палеоантропология еще никогда не была на таком подъеме, как сегодня, не привлекала к себе такого внимания широкой публики. Никогда раньше на нее не тратились такие огромные средства и никогда еще перед нею не стояли такие задачи, как сегодня. Только в одном Хадаре мы должны решить две грандиозные проблемы. Во-первых, мы должны получше ознакомиться с тем материалом, который у нас уже есть. Для этого нужно вернуться назад и найти новые ископаемые остатки лучшего качества, а также завершить интерпретацию находок. Мы закончили работу над челюстями и зубами, но предстоит еще долгий путь изучения остального скелета.

Во-вторых, определив древность нового вида приблизительно в 3,5 млн. лет, мы тем самым подчеркнули существование двух «черных дыр», находящихся по обе стороны от этой даты. Эти дыры как будто спрашивают:

— Что происходило между 3,5 и 2 млн. лет?

— Что происходило до 3,5 млн. лет?

Это вопросы первостепенной важности. Чтобы ответить на них, нужно вернуться к полевой работе. А у нас даже прежние находки из Хадара были не до конца изучены.

Работа над хадарской коллекцией шла не совсем гладко. Сказывалась нехватка времени и квалифицированного персонала. Мы с Тимом Уайтом провели доскональный анализ челюстей, поскольку зубы и челюсти были нашей специальностью и именно на них базировалось выделение нового вида. Работа над остальными частями скелета Australopithecus afarensis двигалась медленно, а между тем здесь могли скрываться ответы на вопрос, как, почему и когда обезьяна превратилась в гоминида. Детальное изучение этих частей было еще не завершено, и многие важные проблемы пока оставались неразрешенными. Например, Брюс Лэтимер, один из моих аспирантов, занимался, как я уже упоминал, анализом стопы афарского австралопитека — самой древней из находок, способных пролить свет на истоки прямохождения.

Стопа эта была поистине уникальной — мир не знал другой такой находки. Она состояла из тринадцати костей, принадлежащих одной особи и замурованных в каменную глыбу. Лэтимеру и Уайту понадобилось несколько месяцев, чтобы извлечь их оттуда и очистить. Еще больше времени ушло на то, чтобы как следует изучить эти кости. Это главным образом основные фаланги пальцев и кости плюсны, с которыми они сочленялись. Были найдены все пять пар упомянутых костей, что позволяло в точности восстановить способ их соединения. В этом и состояла уникальность находки.

Кое-кто, глядя на эти маленькие шероховатые темные предметы, удивится — что вообще можно по ним сказать? Но ученым типа Лэтимера они могут поведать о многом, прежде всего о том, что Люси и ей подобные ходили полностью выпрямившись и их стопы функционировали так же, как у современного человека. Разница была столь невелика, что она даже не позволяла ничего сказать о предшествующей эволюции человеческой стопы.