Люмен

Lumen. — Тут нет воображения, мой старый друг. Есть только вечная и священная действительность, имеющая свое почетное место в плане мирового творения. Свет всякой звезды, прямой или отраженный, или, иначе говоря, облик каждого солнца и каждой планеты распространяется в пространстве с известной тебе скоростью, и светящийся луч содержит все видимое в самом себе. Так как ничто не теряется, то история каждого из миров, содержащихся в свете, который из них беспрерывно и последовательно истекает, вечно движется по бесконечному пространству, без возможности быть когда-либо уничтоженной. Земной шар не может читать ее. Но есть глаза выше земных глаз. И если в этом рассказе я употребляю слово видеть и слово свет, то это только для того, чтобы быть понятым; но, как мы уже заметили в предшествующем рассказе, света, собственно говоря, нет, а есть колебания эфира; зрения тоже нет — а есть восприятия мысли. Кроме того, даже и на земле, когда вы рассматриваете в телескоп или, еще лучше, в спектроскоп какую-нибудь звезду, вы отлично знаете, что у вас перед глазами не теперешнее ее состояние, а прошлое, передающееся вам лучом света, вышедшим из нее, может быть, десять тысяч лет тому назад… Вы знаете также, что известное число звезд, физические и числовые элементы которых вы, земные астрономы, стараетесь в настоящее время определить, и которые ярко блещут у вас над головами, могут не существовать уже с начала существования земного мира.

Quaerens. — Мы это знаем. Таким образом, ты увидел перед глазами свое собственное существование за 172 года назад.

Lumen. — Или, вернее, фазу этого существования. Но я бы, очевидно, мог увидеть и увижу его целиком, приближаясь к этой планете, как я уже это сделал для своего земного существования.

Quaerens. — Таким образом, значит ты увидел в свете два своих последних существования?

Lumen. — Именно, и более того: я видел их и еще вижу их вместе, одновременно, и до известной степени одно возле другого.

Quaerens. — Ты видишь их в одно и то же время.

Lumen. — Явление это легко понять. Свет земли через 72 года достигает Капеллы. Свет планеты Девы, почти в полтора раза более удаленный от Капеллы, доходит до нее через 172 года. Так как я жил 72 года тому назад на земле и за сто лет до этого на другой планете, то обе эти эпохи доходят одновременно до Капеллы. Таким образом, смотря просто на эти два мира, предо мною проходят два моих последних существования так, как будто меня здесь, как зрителя, вовсе и не существует, и так, что я ничего не могу изменить в совершаемых мною поступках на той и на другой планете, потому что поступки эти, хотя и кажутся совершающимися в данное время и имеющими совершиться в будущем, но, в действительности, они уже совершились.

Quaerens. — Странно! Действительно, очень странно!

Lumen. — Но что меня больше всего поразило при неожиданном наблюдении двух моих последних существований, развернувшихся передо мной одновременно на двух различных мирах, и что сильнее всего привлекло мое внимание, так это то, что оба эти существования походили друг на друга самым удивительным образом. Я вижу, что у меня были приблизительно одни и те же вкусы на том и на другом, те же страсти, те же заблуждения. Не преступник я и не святой на том и на другом. Более того (странное совпадение!), я видел на первом пейзажи, сходные с теми, которые я видел на земле. Таким образом, у меня есть объяснение прирожденных склонностей, с которыми я пришел в земной мир, любви к северной поэзии, к рассказам Оссиана, к мечтательным пейзажам Ирландии, к горам и северным зорям. Меня привлекали Шотландия, Скандинавия, Швеция, Норвегия с ее фиордами, Шпицберген с его безмолвием. Старые разрушенные башни, утесы и дикие ущелья, темные ели, под которыми шумит северный ветер, все это, казалось мне на земле, имело какое-то скрытое соотношение с моими сокровенными мыслями. Когда я увидел Ирландию, мне показалось, что я уже жил в ней. Когда я в первый раз поднялся на Риги и Фанстераргорн и увидел величественное восхождение солнца на снежных Альпийских высотах — мне показалось, что я уже когда-то видел это. Призрак Браксна не показался мне новым. Это потому, что я раньше жил в местностях, сходных с этими на планете Девы. Та же жизнь, те же действия, обстоятельства, условия. Сходство, сходство! Почти все, что я видел, делал, думал на земле, все это я уже перевидел, переделал, передумал сто лет тому назад на другом мире.