Льюис Кэрролл

Постепенно атмосфера в доме на Чейн Уолк ухудшилась. Ухудшилось и состояние самого Россетти: обильные завтраки и обеды (один из мемуаристов назвал их «колоссальными»), крепкие напитки и наркотики усиливали нервную возбудимость, вскоре ставшую болезненной. С каждым днем ситуация накалялась. Мышь-соня пристрастилась к поеданию сигар; нагие художники гонялись друг за другом по саду. Мередит, отличавшийся остроумием, позволял себе смеяться над хозяином, и тот в конце концов в гневе плеснул ему чаем в лицо. Визгливое восхищение Суинберна маркизом де Садом и его дикие пляски в саду действовали Россетти на нервы. Немудрено, что Доджсон был чужим в этом кругу; Уильям Майкл говорил, что ему не нравятся шутки дона, — он находил их «странными и не смешными». Визиты Кэрролла становились всё более редкими.

Знакомство с Россетти и его окружением нашло неожиданное отражение в поэтическом творчестве Кэрролла. В 1865 году Суинберн опубликовал трагедию в стихах «Аталанта в Калидоне»; в основу ее лег древний миф о дочери аркадского героя Иаса, известной охотнице, которая убивала претендентов на ее руку. Произведение обратило на себя внимание публики и критики. Правда, у рецензентов не было единого мнения; кто-то метко назвал поэму «викторианской версией греческой трагедии»[56]. И всё же это было началом известности ее автора. Приведем некоторые строфы из «Аталанты в Калидоне».

МЕЛЕАГР
Есть невеста милее?
Есть дева честней?
Лицо — как лилея В сплетеньи кудрей,
Аталанта, средь женщин нет тебя совершенней, святей.

АТАЛАНТА
В край здешний зачем Босиком я пришла,
Ненавидима всеми,
Неразумна, смела,
В Калидон из Аркадии Божий гнев с собой принесла!

МЕЛЕАГР
Над каждым свой рок,
Над всем воля того,
В чьей руке как пушок Тяжесть мира всего,
Но хотел бы я смерть поразить, над нею вкусить торжество.
…
Ты огонь, что горит,
Не давая тепла;
Мой восторг не избыт,
Как роса, ты светла,
Выше звезд безупречных, чище дождя, что весна принесла.

АТАЛАНТА
Хочу, чтоб водою
Моя жизнь утекла,
Иль, как листья зимою,
По низинам легла,
Лучше так, чем смотреть, как твой яркий рассвет скроет мгла…[57]

Двадцать седьмого июля 1867 года в «Панче» появилось небольшое стихотворение Кэрролла «Аталанта в Кэмден-Тауне». Оно написано от лица неудачливого поклонника героини древнегреческой трагедии, по воле автора появившейся в Кэмден-Тауне, одном из пригородов Лондона. Имя Аталанты в заглавии и строфика, используемая в стихотворении, достаточно ясно указывали на оригинал, легший в основу этого бурлеска — не узнать его было невозможно.

Утром летнего дня
Мною страсть овладела.
Аталанта меня Замечать не хотела,
А на нежные речи в ответ говорила: «Какое мне дело!»

Ожерелье и брошь
Подарив чаровнице,
Уповал я, что всё ж
Сердце милой пленится,
А прическу носила она в стиле правящей Императрицы.
Ожерельем играл
Я прелестницы Пери,
А в ответ я внимал:
«Я признаньям не верю.
Я устала уже от жары и толпы в этом жутком Дандрери».
….
Я шептал: «Это так —
Не тоска, а томленье!
Остается на брак
Получить разрешенье!
Только дорого это, и нам надо бы предпочесть оглашенье.

Будь Геро моей! Свет
Маяка предо мною».
Но услышал в ответ,
Чтоб оставил в покое.
Но в каком? Я сквозь уличный шум разобрать не сумел остальное[58].