Люгер

— Точнее не так… Как бы объяснить, чтобы было понятно, — тот на минуту задумался, а я захотел его убить еще сильнее. Сначала какую-то ересь нес с умным видом, а потом еще и время тянул, — В общем, приведу аналогию, корявую, кривую, однако довольно простую для восприятия. Так как ты не знахарь, по-другому тебе процессы, происходящие в наших организмах объяснить очень и очень сложно. Представь себе, что паразит, тот самый вирус, который проникает в тебя, как только ты делаешь первый вдох воздуха Стикса — это некий призрачный спрут. «Иммунный» — это не означает того, что иммунитет этого человека настолько силен, что он давит вирус в зародыше, не дает ему развиваться. Совсем нет, наоборот, паразит, как некая надстройка динамично встраивается в организм, растворяется в нем, проникает в каждую клеточку. В итоге, отделить этого спрута от гомо сапиенса невозможно. Они единое целое. Это понятно?

— Вроде бы.

— Скажу больше, если бы у так называемых — «иммунных», иммунитет работал, как он должен работать по базовому определению, дефиниция которого может быть выражена, как «невосприимчивость, или сопротивляемость организма к инфекционным агентам и чужеродным веществам», то они вряд ли обретали какие-то способности, им требовался живец и прочие необходимые атрибуты для всех зараженных. То есть, мы бы имели дело с самым обычным человеком, которого не коснулся вирус. Это понятно?

Кивнул. Вроде бы пока все ясно.

— У тебя же иная история… Представим твоего спрута… Так вот, ему отрубили щупальца, каждое из которых в какой-то мере встроилось в твой организм. Но само ядро, тело этого осьминога твой организм просто изолировал, будто посадил даже не в клетку, а под некий силовой купол. Откуда тот пока выбраться не может.

— Меня радует это «пока», — ухватил я самое главное.

— В результате чего, — не обратил тот внимания на мою реплику, — Возникает опасность, что при ослаблении этой защиты, спрут окажется на свободе. И может повести себя самым непредсказуемым способом, соответственно и твой организм также непредсказуемо отреагировать.

— Ладно, доктор, давай отбросим все эти научные термины…

— Во-первых, я не доктор, а знахарь. Во-вторых, это не научные термины! Это адаптация для тебя! — перебил Кварц, и шумно выдохнул через носовые отверстия, что, по всей видимости, означало некую степень недовольства собеседником.

— Плевать! Ты просто поясни, чем мне это грозит? Я вот тебя слушаю и хоть понимаю суть, но не верю. Почему? Во-первых, насколько я знаю — иммунитет либо есть, либо его нет! Не бывает подобного, как не бывает беременности на половину! Или я ошибаюсь?

— Я тебе привел аналогию! Иммунитет может быть ослаблен, может быть недостаточно силен и прочее «может»! — взревел тот.

— Ладно, хорошо. С этим разобрались. Но, во-вторых, мне необходим живец, как всякому иммунному. Без него я долго не протяну. Проверенно. В-третьих, у меня открылся Дар, который уже не раз и не два проявился. В-четвертых, чувства непреодолимого голода, видя собратьев по разуму, я не испытываю. Так в чем тогда ужас моего положения? Чем я отличаюсь от обычных собратьев по несчастью?

— В тем, что возможен резкий рост паразита в любой момент! Что обернется для тебя в девяноста процентов случаев из ста превращением в обычного зараженного. То есть, ты станешь даже не квазом, а пустышом. Так ясно?

— И когда это может произойти?

— Может никогда, а может хоть через пять минут!

Я не стал говорить, что это все похоже на какой-то дешевый трюк. Как упоминаемая вероятность найти миллион на улице, которая составляет целых пятьдесят процентов! Или да или нет!

— А подробнее?

— Подробнее… Тебе необходимо избегать резкого вливания спор паразита. Употребление жемчуга, например, может привести к тому, что твой внутренний спрут получит дополнительные силы и сломает свою клетку. А там… Там как кривая вывезет. Про вероятности я тебе сказал. Горох ты употреблять можешь, но не больше, чем одну штуку в четыре дня. С живчиком ситуация обратная, тебе его нужно больше, чем обычному иммунному.

— Это все?

— По этой теме все.

— Еще хотел спросить, можно?

— Спрашивай, — махнул тот ручищей.

— По дару моему, что сказать можешь?