Люфтваффельники

Максимально вылезшие из орбит глазенки Витьки Копыто застывали неодушевленными фарфоровыми шариками, зрачки расширялись. Отсутствующий и расфокусированный взор упирался в одну точку. Не в силах бороться с чарами Морфея, Витенька неумолимо засыпал. Он начинал медленно релаксировать, постепенно расслабляя группу мышц своего тела, ненагруженную в процессе сохранения сидячей позы и вертикального равновесия.

Его нижняя челюсть в строгом соответствии с эпохальным открытием Исаака Ньютона о всемирном тяготении, постепенно и однозначно тянулась к источнику гравитации и отвисала почти до самой поверхности стола. Мясистые губы курсанта Копыто, расслабившись и полураскрывшись, открывали оперативный простор для обильной слюны, скопившейся во рту и выделяемой слюнными железами. Так как Витя крепко спал и рефлекторно-глотательных движений не делал, то слюнка, воспроизводимая добросовестными железами, постепенно заполняла всю полость его безразмерного рта. А далее, в соответствии с гениальным открытием другого великого ученого мужа по имени Архимед, при очередном погружении расслабленного языка Виктора в полость рта, образованную нижней челюстью, накопившаяся слюна начинала выливаться наружу в объеме, вытесненном языком курсанта Копыто. Сплошная физика, куда деваться.

Липкая слюнка текла тоненькой струйкой прямо по Витькиному подбородку, затем, потеряв «русло», начинала капать на гимнастерку, где частично впитавшись, продолжала свой путь в область поясного ремня, который играл роль импровизированной плотины. На плотине-ремне жидкость, именуемая слюной, начинала скапливаться, набирая объем, вес и потенциал «разрушительной силы».

Как правило, преподаватель, читающий лекцию, за пару минут до окончания занятия, продолжая монотонно бубнить учебный материал, неожиданно вставлял провокационную фразу: «Кто спит…», а затем, резко повышая громкость голоса, рявкал отрывистую команду.

— Встать!

Курсанты, которые боролись с неумолимо накатывающим сном с переменным успехом и вполуха слушали лекцию, как правило, умудрялись осознать подвох в словах офицера и оставались сидеть на своих местах. А вот крепко спящие особи, благополучно пропустив мимо ушей тихое «вступление» и разбуженные знакомой командой «встать», мгновенно просыпались и подброшенные невидимой пружиной условных рефлексов, вскакивали со стульев и замирали в идеальной строевой стойке, показывая всем своим молодцевато-бравым видом полную готовность выполнить любой приказ партии и правительства.

Коварному преподавателю оставалось только переписать «спавших на лекции» и передать список «преступников» командиру роты.

— Суточный наряд в полном составе, прошу любить и жаловать.

А вот теперь представьте, как вскакивал неожиданно проснувшийся Витя Копыто. Весь объем жидкости, скопившийся в районе его поясного ремня, получив свободу, обильным водопа… прошу прощения, слюнопадом, выплескивался на стол, на пол и на впередисидящих товарищей. Ребятам из ближайшего Витькиного окружения можно было не ходить с душ. А курсант Копыто гарантированно оставался после занятий, чтобы вымыть полы в «затопленной» аудитории.

Ребята спали в суточных нарядах, где спать категорически запрещено. Тумбочка дневального имела столешницу, установленную под углом к линии горизонта, чтобы дневальному курсанту было неудобно сидеть сверху и не создавалось благоприятных условий для нарушения воинской дисциплины — сна в неурочное время. Ничего страшного, спали стоя! …как лошадь в стойле.

Дневальный по роте спал, прислонившись к стенду с Общевоинскими уставами. А на лестницу перед входной дверью устанавливали «сигнализацию» — металлическую банку из под сгущенки, привязанную к тонкой нитке.

Когда дежурный офицер по училищу ВВС, томясь от предвкушения застукать спящий наряд, крадучись поднимался по лестнице в казарму нашей роты, то обязательно обрывал нитку, незаметно натянутую поперек ступенек. Пустая банка со страшным грохотом летела вниз по лестнице, а дневальный мгновенно просыпался и, не приходя в сознание дико выпучив глаза, орал текст доклада, что за время «несения службы никаких…, никого …и ничего»! Стоим на посту, охраняем покой Родины! Народ и страна могут спать спокойно! Ура!

Умудрялись спать в карауле, на постах под «грибком» и на вышках. Спали и под дождем и под снегом, завернувшись в тулуп или в брезентовый плащ. Самое опасное — уснуть на постовой вышке, т. к. запросто можно было упасть с высокой лестницы или обжечься, прислонившись к включенному прожектору. Все равно спали.

Спали даже на первом посту — знамя училища. Пост № 1 был в штабе, напротив «стекляшки» с дежурным офицером по училищу. Этот пост все курсанты откровенно не любили, т. к. всегда на виду, фиг расслабишься. Под ногами у часового была медная пластина с «микриком» и вывод на зуммер сигнализации. Шаг в сторону — рев сирены (знамя украли), мгновенно прибегала тревожная группа из караулки, а также из «аквариума» выскакивал деж. по училищу и его помощник с пистолетами.

— Руки вверх! Всем оставаться на своих местах! Стреляем без предупреждения!