Люфтваффельники

На следующий день и еще пару недель кряду, на всех построениях, от Пиночета разило адской смесью запаха бензина, ацетона и различных дешевых и очень дорогих одеколонов. Но, несмотря на все предпринятые меры, сквозь эту гремучую парфюмерную смесь, все же назойливо пробивался несравненный и удивительно стойкий запах бигуса.

А у полковника Серова появилось железное правило — всегда становиться к своему собеседнику с подветренной стороны.

15. Национальные кадры

В бытность Советской армии всегда существовал и активно насаждался известный лозунг, рожденный в недрах Главного политического управления Министерства обороны — Народ и армия едины! А так как народ в СССР был многонациональный, то и армия тоже была многонациональная. В соответствии с Конституцией, все граждане Советского Союза наделялись равными правами и возможностями, особенно по защите своей единой и неделимой Родины. Красиво, впечатляюще и справедливо, не так ли?!

Вот только условия поступления в военные училища для представителей различных национальностей и народностей были очень даже различные.

Для обеспечения наличия в монолитных рядах защитников родины ребят из всей многоликой и многогранной прослойки советского общества, руководству нашего училища (и не только нашего), выполняя строгие указания ГЛАВПУРа, приходилось сдерживать и основательно прореживать многочисленную толпу желающих стать красными офицерами из таких республик, как — Украина, Белоруссия и Россия. И при этом открывать «зеленую улицу» и поддерживать наиболее благоприятные «хлебосольные» условия для представителей Средней Азии, Кавказа, Молдавии, Крайнего Севера и прочих уважаемых братских республик нашей великой и необъятной страны, принимать выходцев из малых народов, по «целевому» направлению — фактически, без экзаменов и вне конкурса.

Для примера, положа руку на сердце, могу откровенно сказать, что на 30 человек нашего учебного классного отделения приходилось 20 национальностей и народностей. Славян было менее 10 человек. Зато, в нашем дружном отделении числились — таджик Мишка (Мумин), казах Эрик, армянин Эдвард, азербайджанец Федя (Фахраддин), башкиры Тамерлан и Радул, молдаванин Олесь, татарин Раис, киргиз Адиль, грузин Костя (Котэ), чеченец Золман. В нашем 45-м отделении даже более года отлично служил и учился замечательный и умненький курсант — еврей Ицек, но его подвело здоровье, и парень был комиссован в начале 2-го курса обучения. Расставаясь с нами, он искренне плакал огромными слезами и его вечно грустные карие глаза в тот день были наполнены особенно пронзительной тоской. Но, позвольте, продолжу.

А так же еще, были в наличии — осетин Илья, латыш Марис, немцы (наши «русские» немцы, братья — Курт и Карл), тувинец Булат, уйгур Коля (возможно — Кола, кличка — «Пэпси»), белорус Вася, пятеро русских и еще много достойных и хороших ребят из Хохляндии. И еже с нами в роте учились единичные экземпляры парней из таких редких, малых и почти неизвестных народностей, о которых мы, вообще, никогда, нигде и ничего не слышали. Такая вот получилась незатейливая солянка. Коктейль. Ассорти. Сложный бутерброд. Слоеный пирог.

И что характерно, у ребят из Средней Азии и с Кавказа, которые абсолютно не владели общепринятым государственным языком, были фантастически замечательные аттестаты за среднюю школу. В основном — сплошные пятерки, хоть в МГУ принимай медалистов-отличников. Когда эти гении немного освоились, и приблизительно где-то, через год учебы, начали с большим трудом, но все же понимать речь окружающих их сограждан, любопытствующая курсантская братия стала активно пытать их следующими вопросами.

— Фахраддин! Ты не против, если тебя Федей будем звать, а то язык можно сломать, пока выговоришь?! Фахраддин! Вот имечко, нарочно что ли так назвали?! Объясни мне — тупому русскому, как ты — Федор, имея за школу пятерку по математике, до сих пор 2+3 на пальцах считаешь, и каждый раз у тебя разные ответы получаются?! Ты же вундеркинд дипломированный! Отличник, медалист золотой, просвещенный и просветленный гигант научной мысли. Твой аттестат нужно в красивую рамочку на стенку казармы вешать и экскурсии водить. Такая красота идеальная!

Здоровенный азербайджанец Федя-Фахраддин скромно улыбался, и стыдливо отмахиваясь огромной ручищей. Для ремарки — Федя мог легко обхватить 3-х литровую банку полную воды, причем ладонью одной руки и, оторвав ее от стола, держать в воздухе, сколько угодно длительное время. Размер ножки, у этой казарменной Золушки, тоже был впечатляющий — 48–50. Сапоги, для него, шились исключительно на заказ. Складские прапорщики только беспомощно разводили руками — армия такой гигантской обувью не располагала. Как все неимоверно сильные люди, Федор, был законченным добряком и неторопливым увальнем. Он даже говорил очень медленно, неспешно и обстоятельно подбирая каждое слово.