Люфтваффельники

Ага! В другой кабинет переходят, где чайничек на плитке стоит и печеньице в вазочке, это нам на руку. Правильно, сестричка, корми его с руки, и пока он горячим чаем давится, пару слов ласковых ему в уши, да еще и с глубоким взглядом и низким тембром голоса, как будто кошечка ласково-убаюкивающе мурлыкает! А когда офицерик попривыкнет и перестанет нервно вздрагивать от каждого стука чашки об блюдце, стремительную серию ошеломительно-страстных поцелуев в диафрагму и тащи его в ЗАГС, пока тепленький! Браво, Света! Уважаем достойных противников! Молодец девочка, так его!

Серега Филин для осуществления тотального контроля за «вероятным противником» незамедлительно переместился под окно помещения, где развернулось многообещающее чаепитие… Хотя, уже достаточно скоро по его довольному «уханью» (точно ночная птица филин) и восторженным возгласам «ёксель-моксель», можно было с большой долей вероятности предположить, что в комнате для «перекусов» развернулась не только процедура полуночного чаепития. Неужели, старлей наконец-то очнулся, вышел из «творческого ступора» и вспомнил, что он потомок славных гусаров?! Хотелось бы верить…

Ладно, целуйтесь пока! Милуйтесь на здоровье, давно пора! Серега за вами пока понаблюдает, уж простите, а мы в это время важным делом займемся — друга от приступа бронхиальной астмы надо спасать.

Лелик и я, как самые рослые, взяли тело Полимона как бревно для тарана вражеской крепости и, легко подняв на вытянутые руки, аккуратно вставили в открытую форточку (благо первый этаж медсанчасти не очень высокий). Гнедовский и Копыто старательно подстраховывали «драгоценное тело» начинающего «форточника» с двух боков, дабы наш дилетант-воришка Полимоша попал исключительно в нужное отверстие, аккуратно и без лишнего шума.

Санька Полимонов, оказавшись в комнате с лекарствами, быстро нашел нужный стеклянный шкаф, но не смог найти ключи от замка. То есть, ингалятор был фактически под носом (его было видно сквозь стекло дверцы шкафчика), но взять в руки было невозможно.

Пометавшись, некоторое время по комнате в поисках ключей курсант Полимонов, недоуменно развел руки в разные стороны, мол, не знаю, что делать дальше. А Филин тем временем прилип к окну, аж нос расплющился, и стекло запотело…

Сержант Гнедовский, поколебавшись пару мгновений, принимает решение.

— Полимон, выдави стекло! Только тихо.

Курсант Полимонов снял полотенце с вешалки над рукомойником и, плотно приложив к стеклу медицинского шкафа, начал осторожно давить. Дзинь! Стекло жалобно всхлипнуло и украсилось веером многочисленных трещин.

Валера Гнедовский посмотрел на Филина. Тот не отлипал от окна, обильно пускал слюну и не проявлял ни малейших признаков беспокойства. Наоборот, похоже, церемония чаепития за стеклом становилась все интересней и интересней. Комсорг даже расстегнул пару верхних пуговиц на гимнастерке и задвинул пилотку на затылок.

Видя такой неподдельный интерес к «обычному чаепитию», Витя Копыто со словами: «Я только одним глазком…», тоже прилип к стеклу своим носом рядом с комсоргом 45-го к/о курсантом Филиным. Судя, по тому, как азартно загорелись его глазенки, за окном действительно происходило что-то весьма захватывающее и многообещающее.

В это время, курсант Полимонов осторожно вытащил из медицинского шкафа большой осколок стекла треугольной формы и в образовавшееся отверстие просунул свою изящную ручку. Извлекая ингалятор с нужным лекарством, Санька показал его нам.

— Этот?

Гнедовский утвердительно кивнул. Саня Полимонов сунул баллончик в карман галифе и аккуратно вставил осколок стекла на место в дверцу шкафа. Завершив нехитрые манипуляции, «форточник-любитель» залез на подоконник, но впопыхах наступил сапогом на штору, которая сразу же оборвалась, причем вместе с карнизом. Вешать все это на свои законные места, у коротышки Полимончика не было ни времени, ни подходящего роста, поэтому он панически округлив глаза, скоропостижно юркнул в форточку и тут уж его приняли наши заботливые руки.

Приложив общее усилие 4-х человек, мы с величайшим трудом оторвали курсантов Филина и Копыто от «интересного» окошка. Причем, Копыто отрывали уже впятером, включая присоединившегося к нам Серегу Филина. Что характерно, Витю Копыто оторвали от окна чуть ли не с металлическим отливом, который «намертво» приколотили строители медсанчасти снаружи оконного проема, в момент постройки самого здания.

Пока мы бежали в сторону родной казармы, Витя Копыто все порывался вернуться к окну медсанчасти, «буквально на одну секундочку»…

Самое любопытное и смешное, что церемонию «вечернего чаепития» не смогли потревожить ни звон разбитого стекла, ни треск рвущихся штор, ни грохот падающего карниза. Очевидно, чай неблагоприятно действует на слух, уши закладывает, не иначе…

У входа в расположение роты, возле тумбочки дневального, нас встретил внешне спокойный старшина Игорь Мерзлов, но было понятно, что его нервы тоже «на взводе» и он искренне переживает за курсанта Чернухина.

— Все в порядке?!

— Ага, почти… наследили самую малость…