Люфтваффельники

Мы напряглись, насторожились и обиделись. Тут уже дело принципа, теперь точно рвать свою задницу в служебном порыве никто не станет. Все, пипец, весь наш энтузиазм и фанатичный настрой на образцовое несение службы сразу закончился. Именно уже на неграмотно проведенном инструктаже и закончился. Но ракетный майор об этом пока еще не догадывается, да и незачем ему это знать. Пусть надеется, что мы очень испугались и будем сейчас бордюрный камень от усердия грызть, копытом по асфальту бить, искру высекая, чтобы рвение свое всячески показывать. Ага, сейчас. Только разбежимся посильнее.

— Значит так! Слушай сюда! Патрулируем центральный проспект методом совершения возвратно-поступательных движений от городской набережной до центральной площади и всех военных — кто в форме значит, пишем! Всех пишем, пишем, пишем. Неважно, что боец умыт, подстрижен, побрит на 2-а миллиметра под кожей, воняет одеколоном за 7-мь метров, идеально поглажен и знает Общевоинские Уставы на зубок. Идеальных нет! Все, кто в форме — это однозначно разгильдяи и раздолбаи. Всех ко мне! Пока я пишу одного, вы не стоите столбами, а высматриваете других военных и активно рыскаете в постоянном поиске. Увидели голубчика с погонами! Все, не дожидаясь команды, вперед! Самостоятельно подходите к нему и говорите: «Вас вызывает начальник патруля!», а я тут сам разберусь! Все понятно?! Да, чуть не забыл, офицерье тоже тащите. Если кто-то станет убегать, догнать и приволочь мерзавца силой. Парни здоровые, скрутите. Мы его быстренько на гауптвахту определим, мне вот даже «Ромашку» выдали для оперативной связи с комендатурой. Если что, дежурную машину пришлют.

Майор похлопал пухлой ладошкой по радиостанции «Ромашка», которая представляла собой сочленение двух внушительных по размеру агрегатов и убогой многосекционной антенны, вплетенной в плечевой ремень.

«Ромашка» всегда славилась своей тяжестью, неудобством применения, вечно дохлыми аккумуляторами и безобразной связью. Стоило зайти за угол здания, как два абонента уже не понимали друг друга. Проще было докричаться до Луны, чем наладить устойчивую связь на расстоянии более 100-та метров.

Ладно, хочет майор таскать этот металлохлам — его проблемы. Ему полезно попотеть и похудеть, а то вон как кожа на морде натянулась, того и гляди треснет.

Мы с Леликом, отключив сознание, внимательно слушали непрекращающийся инструктаж ракетного начальника, время от времени в произвольном порядке утвердительно кивая головой. Показывая всем своим серьезным видом, что полностью разделяем озабоченность начальника патруля о низком уровне воинской дисциплины в военном гарнизоне, в нашем городе, во всей армии и даже в стране в целом.

В результате инструктажа выяснилось, что пристальным вниманием и гиперпотенцией майора осталась не охвачена только наша планета Земля и ее ближайшие окрестности, но это было только делом ближайшего будущего. Майор азартно рвался в бой.

Этот истеричный инструктаж, временами переходящий в личные нападки и необоснованные обвинения в адрес всего военного сообщества в целом, продолжался без малого 12-ть часов — все время нашего совместного дежурства. Короткие паузы в нравоучениях удивительным образом совпадали с перерывами на прием пищи и на то время, когда майор увлеченно и азартно записывал в «черный список» очередную жертву.

Правду говорят более опытные военные товарищи: «С сухопутными и «помидорами» что-то не так?!» Общение с ракетным майором, полностью подтвердило этот незыблемый в ВВС постулат. Действительно, вроде все как у людей — две руки, две ноги, объемная тушка по середине, одна голова, сверху военная форма. Но вот содержимое головушки вызывает смутное подозрение и явные опасения о наличии мозга в черепной коробке. Не закостенел ли он, не атрофировался?! Ибо, поведение данных ребят, мягко говоря, не совсем адекватное.

Итак, работа закипела. Мы вышли на центральный проспект города, где пересекались все маршруты движения наземного транспорта, люди совершали пересадки с одного автобуса на другой, с трамвая на троллейбус и так далее.

Вот прямо здесь на остановках общественного транспорта, майор развернул массовую перепись военного населения города. Он истово писал всех и каждого. За дело и просто до кучи — для количества, обвиняя бойцов чуть ли не в предательстве Родины. Писал поголовно — солдат, курсантов, прапорщиков и молодых офицеров. Возле него выстроилась огромная очередь из кандидатов на занесение в «черный список».

У майора-ракетчика не было ничего святого. Он выдергивал ребят из объятий девушек, снимал с подножек автобуса. Двух солдатиков записал за «не отдание» воинского приветствия патрулю, когда они, выходя из троллейбуса, выносили огромные сумки какой-то немощной бабульки. Молодой румяный лейтенантик пополнил список за аналогичное преступление когда, прогуливаясь с красавицей женой и маленьким ребенком, толкал впереди себя детскую коляску.