Люфтваффельники

— Уважаемые дамы и господа, леди и джельтмены, медам и месью, мистеры и миски, сэры и сэруньи, я имею честь пригласить вас совершить незабываемую «морскую прогулку» на борту комфортабельной яхты. Капитан корабля Виктор Копыто и экипаж приветствует вас…

Витя не успел закончить свою зажигательно соблазнительную речь, а жаль. Тем более, честно говоря, совсем неизвестно чем бы все это закончилось, потому что Витя был красноречив и убедителен, а девушки благосклонно и с юмором воспринимали данную ситуацию. И вполне возможно, что неравная борьба с распоясавшейся ряской, незаметно превратилась бы в веселые покатушки, в компании приятных девчонок на гнилом плоту по училищному пруду. Кто знает?! Все может быть.

Но, за увлекательным процессом охмурения девчонок, мы совсем потеряли осторожность и военную бдительность и поэтому не заметили приближение главного «врага» всех без исключения курсантов — коменданта училища подполковника Голдурова.

Описывать этого человека действительно нет никакого смысла, ибо все коменданты абсолютно одинаковы, будто бы у них были одни родители на всех или их всех — комендантов тоесть, поголовно копировали на одном сломанном ксероксе. А возможно даже, что все коменданты — это ничто иное, как результат «суперсекретных» опытов армейских медиков по клонированию особей мужского пола военного образца с одним неизбежным побочным эффектом — частичное уничтожение интеллекта и полная деградация личности, с колоссальным обеднением словарного запаса.

Итак. Появившийся буквально из «ниоткуда» — как черт из коробочки, вечно разраженный и недовольный жизнью красномордый комендант визгливо разорался как абсолютно законченный долбо*б. Девчонки изумленно округлили глаза, улыбки моментально слетели с их очаровательных лиц. Такого объемного потока отборных ругательств во всем великолепии убогого разнообразия нецензурных выражений на них еще никогда не выливали.

Покрасневшие и смущенные дамы, обиженно цокая каблучками, поспешили скоропостижно покинуть негостеприимную территорию. А им в след еще долго летели мерзкие и похотливые высказывания ублюдочного коменданта.

Когда пунцовые от стыда и праведного возмущения девушки скрылись за пределами границ досягаемости грязных ругательств убогого подполковника, его внимание переключилось на курсантов. Ребята скованные воинской дисциплиной, были вынуждены стоять вытянувшись в струнку и, скрипя зубами, сдерживать себя из последних сил, чтобы не поддаться справедливому искушению и не врубить хороший удар справа, желательно с ноги, по обрюзгшей противной харе пропитого армейского хама с погонами подполковника на плечах. А руки чесались, мама не горюй, аж суставы на пальцах захрустели, и сухожилия сладко заныли от напряжения в крепкосжатых кулаках.

Заступиться за честь дамы — благородно, слов нет, но в нашем случае — это прямой путь на гауптвахту, педсовет, отчисление из училища и возможно — срок заключения в дисциплинарном батальоне. Парадокс, но подобные моральные уроды, как Голдуров, в армии защищены гораздо лучше, чем вежливые и воспитанные военнослужащие но, к сожалению не наделенные властью, высокими должностями и званиями. Справедливость в данном случае даже не числится и в проекте. Маразм.

Тем временем, комендант Голдуров набросился с упреками и нападками на экипаж плота, покрыв всех и каждого толстым слоем отборного площадного мата. Такое впечатление, что это комендантское ЧМО все свои годы своей безупречной службы провел не иначе, как в тюремной камере в районе параши.

Ребята сразу пожалели, что у них не подводная лодка и нет возможности скрыться на дне пруда от этого бесноватого подполковника. Пока комендант орал на ребят, временами пытаясь дергать их за обвисшие трусы, упрекая в дискредитации внешнего вида военнослужащего, наземная часть команды постепенно и методично испарялась из поля зрения невоспитанного офицера и старалась затеряться в густых зарослях прибрежных растений на другой стороне пруда.

Комендант еще долго компостировал нам мозги, брызгая слюной в разные стороны, как кобель перед случкой, обещая сгноить всех на училищной гауптвахте, но тут мимо нас проезжал начальник училища. Остановив машину, генерал оценил ситуацию, внимательно осмотрел плот, увидел горы ряски, лежащей на берегу. Мудрый старик похвалил нас за усердие и смекалку, а багровому и вспотевшему от усердия Голдурову посоветовал заняться чем-нибудь более полезным, чем групповое порево курсантов с применением матерных выражений.

Короче, все это лирика. Обидно другое, что этот, мягко говоря, некультурный комендант с явными признаками ярковыраженной и прогрессирующей импотенции (здоровый и счастливый в интимной жизни мужчина, не стал бы с такой неприкрытой злобой набрасываться на очаровательных девушек), обломал нам все далекоидущие планы, на перспективное и приятное, во всех отношениях, знакомство.