Люфтваффельники

В результате многочисленных плановых ремонтов дороги по распоряжению начальства, вокруг ствола липы многократно закатывался асфальт в смутной надежде, что дерево все же сдастся и, смирившись с неизбежностью, самопроизвольно задохнется под бессчетными слоями гравия, битума и асфальта, что упрямая липа тихонько зачахнет, потеряет листву и, в конце концов, засохнет. И вот тогда уже его можно будет спокойно спилить, без оглядки на совесть, не взяв грех на душу и топоры в руки.

Но жизнелюбивая и гордая красавица-липа наперекор людям, уральскому климату, погодным условиям и жестокому асфальту, плотно сковавшему ее ствол, продолжала бороться за свое законное место под солнцем, за право жить, расти и вырабатывать хлорофилл. Она упрямо зеленела каждую весну, причем гораздо раньше своих соплеменниц, которые находились в более благоприятных условиях на плодородной земле ухоженных парков и газонов.

Липа, набирая мощь, ежегодно увеличивалась в объеме своего ствола и, раздвигая границы кольца асфальта, старательно отвоевывала себе жизненное пространство. Асфальт возмущался, но беспомощно вспучивался по периметру вокруг ее ствола и был вынужден сантиметр за сантиметром отступать, все же продолжая отчаянно цепляться за кору жизнелюбивого дерева.

Честно говоря, многие ребята сходятся во мнении, что эта липа всем своим примером давало нам моральные силы вынести все многочисленные тяготы и искусственно созданные лишения воинской службы, которые были неизменными спутниками повседневной жизни курсантов.

Дерево как бы подбадривало нас: «Мол, смотрите, мне гораздо хуже, чем вам, но я держусь уже много десятков лет, и вам надо держаться, не смотря на усталость, на сложности в учебе, на желание все бросить и отчислиться из училища. Более того, вы — ребятки рано или поздно выпуститесь из этого военного училища и разъедитесь, а я так и останусь здесь, стоять посреди дороги в каменном мешке. И быть может, настанет такой момент, что через пару десятков лет, вы привезете сюда в ставшее родным училище своих сыновей, которые тоже будут ходить строем по этой же самой дороге, прижимаясь немного вправо, чтобы обходить стороной мой гордый ствол. И вполне возможно, что в торжественный день получения вашим сыном первого офицерского звания, вы все вместе встанете у моего ствола в тени ласковошуршащей гостеприимной кроны для того, чтобы запечатлеть радостный момент в вашей жизни на памятной фотографии». Прошу прощения, пробило на лирику…

Итак, дерево росло на самой дороге, что создавало ряд неудобств для беспрепятственного прохождения многочисленных колонн курсантских подразделений. Приходилось немного прижиматься к правому бордюру дороги, чтобы гордое дерево оставалось по левому «борту» строя. Грузовые машины по этой дороге не ездили. Для них была предназначена так называемая «тыловая» дорога училища, которая тянулась по задворкам и выходила прямо на курсантскую столовую, оружейные склады и свинарник. А по центральной дороге ходили только монолитные строи курсантов, и очень редко проезжала генеральская черная «Волга» с начальником училища, которому по статусу было положено иметь служебный автомобиль, и было лень прогуляться пешочком от штаба до главного учебного корпуса. Места для беспрепятственного проезда «Волги» с драгоценным телом любимого начальника вполне хватало, а мы привыкли обходить нашу красавицу-липу стороной и строй курсантов уже автоматически при подходе к дереву, без какой-либо дополнительной команды со стороны офицера, самопроизвольно принимал немного вправо.

Однажды, в строгом соответствии с расписанием нарядов и караулов, наше классное отделение заступало во внутренний караул по училищу. Заступали далеко не в первый раз. Все знакомо, все отработано, все отлажено до автоматизма, прошито в подкорке головного мозга и функционирует независимо от сознания курсанта, фактически на уровне животных инстинктов. Обычная и ничем непримечательная скучная рутина на ближайшие сутки.

Мы пришли с обеда, получили оружие, боеприпасы. Старательно подогнали обмундирование, перемотали портянки, начистили до зеркального блеска сапоги и бляхи на поясных ремнях, построились и под руководством командира взвода несравненного лейтенанта Зайчика, двинули на плац училища для участия в «увлекательной» и монотонно-длительной процедуре развода.

Развод караула — это, когда дежурный офицер по училищу будет минимум в течение часа компостировать нам мозги, подробно опрашивая каждого курсанта на предмет знания статей из Устава гарнизонной и караульной службы. Причем, курсант должен ответить не просто близко к тексту, а исключительно дословно процитировать нетленные строки из раздела: «Права и Обязанности часового». Короче, тоска смертная, все уже выучено не просто наизусть, а уже прописано на генетическом уровне, но изменить ничего нельзя, так было установлено в армии за тысячу лет до нас и так будет после нас. Такова военная «селява».