Люфтваффельники

Постоянная и активная спортивная жизнь была неотъемлемой частью повседневной курсантской жизни. Даже список увольняемых в город курсантов составлялся фактически после обязательного посещения ротного турника в спортивном уголке казармы. На этом турнике каждый соискатель кратковременного похода за пределы колючей проволоки, надежно опутывающей периметр военного училища, должен был под неусыпным контролем дежурного офицера, сделать не менее 15-ти подъемов переворотом — стандартное силовое упражнение на перекладине, требующее наличие весьма неплохой физической формы.

Кто не способен выполнить данное гимнастическое упражнение — свободен! Пожалуйста, молодой человек занимайтесь, тренируйтесь, растите так сказать над собой, а сегодня в город к девочкам пойдут более достойные представители — гармонично развитые в физическом плане. А всевозможным слабакам, лентяям, немощным и убогим личностям нечего с девочками общаться и генофонд нации портить. Советская девушка должна дружить и строить свои близкие отношения только с крепкими и здоровыми парнями, а не с какой-то там «спирохетой бледной», прости господи. Строгий искусственный отбор в действии — слабые и нежизнеспособные особи мужского пола принудительно изолируются в пределах территории, исключающей осуществление тесного контакта с женским населением! Все строго в соответствии с гениальной теорией Дарвина. Вот так! Неплохой стимул для физического самосовершенствования, не так ли?! Виси себе на перекладине, сколько потребуется — хоть, до паховой грыжи — твое право. А через недельку подойдешь, прогресс в спортивных результатах продемонстрируешь, тогда можно и в увольнение в город прогуляться — к девочкам! Вот так.

Когда приходила пора более серьезной подготовки к традиционно-ежегодному спортивному смотру в масштабе всей Красной армии, наступал вообще полный писец — училище переходило на осадное положение, все увольнения отменялись, а наши тела и души безраздельно отдавались в полное и безраздельное распоряжение полковника Миллера, который получал в свои мускулистые руки неограниченную власть.

По воле «дедушки» Миллера мы начинали носиться галопом по огромной территории военного училища с самыми первыми лучами восходящего солнца. Усиленная утренняя зарядка плавно перетекала в интенсивный 3-4-х километровый забег. Затем, весь личный состав училища строился на плацу, продуваемом насквозь всеми уральскими ветрами. Полковник Миллер важно взгромождался на «генеральскую» трибуну и под рев мощнейших динамиков, почти 1000 курсантских душ, четко под счет — синхронно, с многократным повторением, делали «Комплекс вольных упражнений №№ 1, 2, 3». Выполняли эти комплексы до полного изнеможения — когда нас смело и безбоязненно можно было выставлять на торжественное открытие любых Олимпийских игр или какой-нибудь Спартакиады в качестве идеально вышколенной массовки, а то — и для украшения стадиона в качестве «живых скульптур». Все наши движения были идеально отточены до полного автоматизма, а в глазах горел безумный огонек фанатизма.

Затем следовали плановые учебные занятия, на которых у нас появлялась кратковременная возможность просто тупо посидеть на собственной заднице, вытянув уставшие ноги и попытаться немного расслабить «забитые» мышцы, но на переменах все передвижения между учебными корпусами осуществлялись только бегом.

После занятий — очередная беготня по училищу в приличном темпе в районе 3000 метров. Затем, «пулей» на обед, опять же естественно «бегом». Потом незаметно пролетала сильно укороченная (кастрированная) самоподготовка — учеба оказывается в военном училище совсем далеко не самое важное, и «наука побеждать» плавно отходила на второй план, уступая главенствующее место вездесущему спорту. Главное — всем курсантам надлежало постоянно висеть на перекладине и бегать, бегать, бегать. Ну, а потом еще на сон грядущий, вместо обязательной «вечерней прогулки» на свежем воздухе, была очередная стандартная 3-ка вокруг училища. И такой конно-ипподромный режим сохранялся на территории училища ВВС в районе 2,5-3-х месяцев, аж до самого момента приезда дорогой и долгожданной комиссии из Москвы.

Стоит отдать должное, что полковник Миллер, несмотря на свой достаточно серьезный возраст, бегал почти наравне с нами. И это делает ему честь, безусловно. Уважаем и преклоняем свои головы, это бесспорно.

Но, для элементарной справедливости стоит заметить, что он то бегал в легоньких кроссовочках, а после работы шел домой отдыхать и «баиньки», а мы тащили всевозможные наряды, караулы, хозяйственные работы, погрузо-разгрузочные работы и всю внутреннюю и внешнюю службу, которую никто не отменял. Опять же питание тоже, несомненно разное, у кого-то — нормальная высококалорийная пища, а у кого-то — отвратный бигус.