Люфтваффельники

Только Витя Копыто не смеялся. Он чувствовал себя виноватым за то, что Гнедовский мог покалечиться или даже убиться. В любом случае, мог затаить обиду и перестать, с ним общаться. Такой позор пережить не просто. Но Валерка был реальный парень, незлопамятный и отходчивый. Честно просмеявшись минут 5-10, он подозвал Копыто и протянул ему руку.

— Хрен с тобой, что ты на меня свалился, и втоптал в колумбарий по самые уши. Давай пять! Спасибо, что не бросил на улице, а притащил на базу.

Копыто осторожно пожал руку и робко улыбнулся, потом улыбнулся смелее. И уже через мгновенье тряс своей грязной от чернозема головой, и хохотал от души, разбрызгивая слюну из широко открытого рта. Рота не спала почти до самого утра, в разных уголках казармы пересказывались и моделировались особенно удачные моменты ночных похождений наших ребят. Особенно, типа: «Здравствуйте, девочки!»

Наступил решающий день. Валера Гнедовский все же вышел на борцовский ковер для поединка, пожал руку своему противнику, попытался молниеносно провести бросок, но по гримасе боли, исказившей его лицо, мы поняли, что победы не будет. Толстяк удачно подмял Валеру и собирался провести свой встречный прием, но ассистент нашего борца бросил полотенце на ковер. Гнедовский сдался. Судья сразу остановил поединок. Этим ассистентом был Витя Копыто. Уж он то знал точно, что Валера бороться сегодня не может, не в форме.

Когда Гнедовский уходил из борцовского зала, он улыбался, что для проигравшего согласитесь нетипично, но он улыбался искренне, от души, от уха до уха. Это заметили все зрители в зале. Заметили и удивились. Уже потом, вечером, в спальном помещении роты, Валера сказал мне полушепотом.

— Санька! А ведь я только на ковре понял! Витьку то — нашего дурачка, БОГ любит! Точно, точно! С третьего этажа пролететь сквозь дерево и ничего! Вообще, ничего! Ни убился, ни покалечился, кости целы, связки не порвал, только ногти на руках черные и все. А Витька меня до училища дотащил. Осилил. И не попались мы в самоволке. И не сдал нас никто из осведомителей сраных. И примета моя заветная, кстати, тоже сработала на все 100 % — нет Вики, нет победы. Все сходится.

Гнедовский опять улыбнулся и загадочно посмотрел на меня.

— А ты знаешь?! И меня БОГ полюбил, за компанию, с Витькой. Не было бы его рядом на карнизе, ведь разбился бы в кашу. Как два пальца об асфальт. Нет, ну представь! «Здравствуйте, девочки!».

Валерка сверкнул белозубой улыбкой, удобно устроил свою голову на подушке и быстро уснул, а будить его и высказывать мысль о том, «что не было бы Вити Копыто, не летал бы ты — Валера Гнедовский, с того карниза», я уже не стал.

Засыпая, я слышал, как в коридоре, Витя Копыто предлагал какой-то очередной жертве, сделать профессиональный спортивный массаж. Он убедительно ссылался на то, что его мастерством великого массажиста и костоправа, пользовался сам великий чемпион — Валера Гнедовский.

27. Сломанное ухо

Неожиданно для себя и своего желания, Валера Гнедовский стал кумиром и объектом подражания для Вити Копыто. Витя повсюду таскался за Валерой, пытаясь стать ему верным другом и незаменимым спутником. Копыто пересел за один с Гнедовским стол в столовой, пытался копировать его походку и манеру разговаривать, держать спину. Регулярно, предлагал ему по вечерам восстанавливающий массаж. Обещал провести незабываемую экскурсию по всем студенческим общежитиям города и обеспечить успешное и продолжительное знакомство с лучшими представителями женского населения, самыми красивыми и гостеприимными, ласковыми и нежными, а так же безотказными, как легендарный автомат Калашникова. Все свое свободное время, Копыто старался находиться рядом с объектом обожания и почитания, чтобы всячески демонстрировать ему свое искреннее уважение и поросячий восторг. Он раньше других начинал хихикать и смеяться, когда Валера рассказывал очередной анекдот. Ловил взгляд Гнедовского, пытаясь предугадать его желание.

— Сигарета?! Спички?!

Некурящий Витя стал регулярно носить в карманах курительные принадлежности, желая даже в этом, угодить Валерке.

В суточный наряд, Витя старался попасть, именно с Гнедовским. Таким образом, Витя пытался загладить свою вину перед Валерой, за драматические обстоятельства ночного полета с 4-го этажа студенческого общежития, в результате чего и прервалось победное шествие Гнедовского на борцовском ковре. Если быть объективным, то Гнедовский не был тщеславным, и поражение на соревнованиях в округе, его почти не тревожило.

Тем не менее, Валеру ждало более серьезное испытание, в виде постоянного присутствия Виктора. Гнедовский стоически и терпеливо переносил общество Копыто. Что ни говори, но выдержка и спокойствие — отличительная черта военного человека.

Когда счастье, иметь такого почитателя как «ненавязчивый» Витя Копыто, давно перевалило за границу переносимого, Валера взмолился.

— Копыто, милый! Ну, чего тебе надобно? В чем я провинился? Не томи, говори быстрее.