Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

После успешной операции против Мальты Верховное командование сочло, что ситуация в Средиземноморье существенно улучшилась, и перебросила большую часть наших ВВС на Восточный фронт. Разумеется, в Средиземноморье были оставлены значительные силы, чтобы, не обращаясь за помощью к командованию ВВС в Африке, можно было присматривать за Мальтой, сдерживать действия транспортных судов противника и защищать наши собственные коммуникации. Однако со временем стало ясно, что этих сил недостаточно для того, чтобы нейтрализовать остров-крепость или отрезать ее от источников снабжения.

То, что Италия упустила возможность оккупировать остров в момент начала военных действий, останется в истории как фундаментальная ошибка.

Очень скоро в ставке признали огромную важность Мальты. Однако несмотря на то, что я неоднократно приводил аргументы в пользу ее оккупации, к которым впоследствии присоединились итальянское Верховное командование и Роммель, наше Верховное командование считало, что вполне достаточно действий по нейтрализации острова-крепости с помощью бомбардировок с воздуха. Это очевидное нежелание исправить однажды уже совершенную ошибку стало вторым стратегическим промахом, который поставил наши войска в Средиземноморье в крайне невыгодное положение.

В отличие от командования Южного фронта итальянское Верховное командование занимало колеблющуюся позицию. На важном совещании маршалов в Сиди-Барани 26 июня 1942 года, после захвата Тобрука, представители союзников вопреки нашей согласованной стратегической линии согласились с предложением Роммеля продолжить наступление в направлении Нила. Это окончательно решило судьбу Северной Африки. Ниже я хочу коротко изложить причины, по которым я возражал против такого решения.

Вначале Роммель ознакомил нас с ситуацией. Он заявил, что противник практически не оказывает сколько-нибудь серьезного сопротивления и что через десять дней он со своими войсками будет в Каире. На это я ответил следующее:

«Даже если допустить, что Роммель способен более глубоко, нежели я, оценить положение сухопутных войск, я все же не могу не высказать свои опасения. Разумеется, я согласен с тем, что потерпевшего поражение противника следует преследовать столько, сколько возможно, – если существует уверенность в том, что нашим войскам не придется столкнуться с сопротивлением свежих вражеских частей. Но если наступление будет продолжено, даже при минимальном сопротивлении количество поломок и неисправностей у нашей бронетехники и автомобилей будет очень большим. Оно и до сегодняшнего момента было большим, что вызывает тревогу. Мы не сможем получить запчасти в необходимом количестве в течение долгого времени. Даже если в данный момент у британцев нет в Египте резервов, о которых стоило бы говорить, точно известно, что первые подкрепления, перебрасываемые с Ближнего Востока, уже в пути.

Я, однако, уполномочен говорить от имени люфтваффе. Когда мои летчики посадят свои машины на берегах Нила, они будут совершенно измотаны. Их самолеты будут нуждаться в капитальном ремонте – и это при совершенно не отлаженном снабжении. Моим людям будут противостоять свежие, активные части противника, которые в ближайшее время могут быть еще больше усилены. Как летчик я считаю безумием в этих условиях атаковать находящуюся в полном порядке, нисколько не потрепанную военно-воздушную базу противника. Ввиду того решающего значения, которое имеет взаимодействие сухопутных сил и авиации, уже по одной только этой причине я должен отвергнуть предложение продолжить наше наступление на Каир».

Кавальеро попросил Роммеля пересмотреть свое мнение, но тот все же остался верен своему оптимистическому взгляду на обстановку и заявил, что гарантирует взятие Каира в течение десяти дней.

Бастико и Кавальеро дали свое согласие на продолжение наступления. Для того чтобы присутствовать при вступлении войск в Каир, в Африку приехал дуче.

Хотя в радиограмме Гитлера было сказано, что меня это больше не касается, я сожалел об этом решении – помимо прочего, еще и потому, что даже если бы взятие Каира и привело к облегчению наших трудностей со снабжением, то лишь к очень небольшому. Наши тыловые коммуникации можно было бы считать защищенными разве что при захвате Александрии, да и то только в том случае, если бы державы Оси располагали достаточными силами и средствами, чтобы отражать атаки из Адена и Сирии. В то время этих сил и средств у них не было и их неоткуда было взять{8}.