Читаем Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 полностью

Во время боев, начавшихся после высадки противника, я, находясь как в воздухе, так и на земле, имел возможность собственными глазами увидеть, насколько наша авиация уступала противнику в численности и в технической оснащенности. Мне была вполне понятна критика сухопутных войск в адрес ВВС, хотя она и была незаслуженной. Временами наши летчики могли добиться локального успеха, но проводить тщательно спланированные военно-воздушные операции, имея 300 машин против 4000-5000 самолетов противника, было невозможно. В то же время не подлежит сомнению тот факт, что в ходе боев вокруг вражеского плацдарма поддержку с воздуха, которую обеспечивала авиация нашим сухопутным силам, ни в коем случае нельзя назвать ничтожной, а действия зенитчиков были весьма полезными. Рекомендация Рихтгофена о переносе боевого штаба люфтваффе в район Албанских высот, под крыло фон Поля, оказалась на редкость удачной. Благодаря ей командование ВВС получило хороший обзор всего района боевых действий до самого моря; с помощью офицеров связи оно имело возможность держать руку на пульсе событий и в случае необходимости быстро высылать на помощь нашим войскам части и подразделения непосредственной поддержки, а также уничтожать очень досаждавших нам корректировщиков огня вражеской артиллерии.

Перед битвой за Рим

Ситуация, сложившаяся к марту 1944 года, была далеко не обнадеживающей. Обе стороны понесли тяжелые потери, и можно было с большой степенью вероятности предположить, что перед тем, как противник предпримет решающее наступление, на некоторое время наступит затишье. Чтобы выстоять под новым натиском противника, нам небходимо было использовать эту передышку для того, чтобы стянуть в район боевых действий побольше резервов. Было совершенно очевидно, что если альянс еще не добился соединения своего Южного фронта с силами, высадившимися на побережье, то твердо намерен это сделать. Следовало ожидать новых попыток осуществления этого замысла – при условии, что противник не решит пойти по более простому пути и высадиться в районе Сивитавеччии или Леггорна. За последнее время возможности альянса дать решительный бой возросли, поскольку ряд его дивизий превратился в по-настоящему боеспособные соединения.

Я считаю, что подобное развитие событий стало результатом кардинальной ошибки германской пропаганды, которая без конца издевалась над противником, упрекая его в отсутствии инициативы, и в конце концов побудила его изменить свои оперативные принципы. Если раньше войска альянса предпочитали продвигаться вперед осторожно, в соответствии с разработанным планом, рассчитывая каждый свой шаг и не ставя перед собой далеко идущих целей, то теперь их командование стало все чаще импровизировать, причем его стратегия совершенствовалась из месяца в месяц до самого окончания войны. В свое время я предпринял энергичные меры для того, чтобы положить конец упомянутой глупости нашей пропагандистской политики, но, увы, эта глупость уже дала вредные для нас плоды. Чтобы объяснить Гитлеру и Верховному командованию вермахта ограниченность своих возможностей, я отправил моего начальника штаба в ставку фюрера для обсуждения стоящих перед нами проблем. Эти проблемы можно было свести к двум основным моментам: при скоординированных действиях противника, силы которого превосходили наши и на земле, и на море, и в воздухе, невозможно было сдержать его наступление, даже обладая хорошо укрепленными позициями на побережье, но не создав при этом глубоко эшелонированной обороны; во-вторых, наши контратаки, как правило, успешно отражались противником при помощи плотного артиллерийского огня. При доминировании противника в воздухе на земле можно успешно действовать только при наличии особых погодных условий или исключительно благоприятного рельефа местности.

Можно было считать, что пока боевые действия завершились вничью. Как политические, так и стратегические проблемы остались прежними. Зато теперь мы столкнулись с вызванной экономическими причинами необходимостью сделать наш театр военных действий способным к самообеспечению.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии