Людвиг II. Калейдоскоп отраженного света

Но этот непреложный закон «несвободы монарха» в отношении Людвига II как раз и не работает! Он поставил себя над законом: монаршее служение государству он понимал как служение государства самому монарху. Именно царственное положение дало ему возможность воплотить в реальном материальном мире фантазии и грезы, наполнявшие его внутренний мир.

Многим из нас свойственно прятаться от окружающей действительности, которая часто бывает жестока и несправедлива, в мир, созданный воображением. Уход в такой мир – будем называть его виртуальным – является для любого человека своеобразным щитом, защитной реакцией, помогающей справиться с неизбежными неприятностями, подстерегающими в реальности. Виртуальный мир так же индивидуален и неповторим, как и человеческая личность. Мало кого мы пускаем в этот мир, он принадлежит только нам, в нем властвуем только мы, в нем воплощаются любые, самые смелые наши фантазии, и он не доступен никому из посторонних – если, конечно, мы не писатели, не художники, не актеры, не музыканты. При этом необходимо помнить, что любая творческая личность выносит на суд публики лишь часть своего виртуального мира, к тому же сильно измененную – так сказать, переработанную и интерпретированную.

Именно благодаря последнему обстоятельству – недоступности для окружающих нашего внутреннего мира – большинство из нас и считаются «нормальными» людьми. А вот если бы кто-то смог проникнуть в наше подсознание… Наше счастье в том, что мы не только не хотим, но и не можем, даже при желании, перенести собственный виртуальный мир в мир материальный. Когда же редким индивидуумам такое удавалось, их тут же безоговорочно объявляли сумасшедшими. Вспомним известный фильм Марка Захарова «Формула любви»: «Барин наш бывший заставлял всех мужиков латынь изучать; желаю, говорит, думать, будто я в Древнем Риме». Вот классический пример попытки переноса виртуального мира в реальность.

А король благодаря власти и исключительному материальному положению имел большие возможности воплощать свои мечты. Причем не только имел, но и воспользовался этими возможностями. Королю, как никому другому, была необходима психологическая разрядка – более нервной работы, чем у монарха, представить себе трудно. Кроме того, управление страной с некоторых пор дисгармонировало с внутренним миром Людвига. Он всячески стремился вернуть себе абсолютную «средневековую» власть, но лишь для того, чтобы никому не давать отчета в своих действиях. Он четко разделял свои интересы и интересы государства; более того, эти понятия для него вообще вступали в противоречие друг с другом. Ах, если бы он только сумел либо примирить в себе эти противоречия, либо полностью подчинить собственные желания благу страны! Увы, к такому монаршему подвигу Людвиг был неспособен – он, как мы уже отмечали, подчинил интересы страны собственным интересам.

Но по-другому и быть не могло: он уже жил в своем виртуальном лунном мире и пытался заставить окружающих жить в нем. Если простой человек вдруг во всеуслышание объявляет себя Наполеоном и начинает вести себя в соответствии со своими фантазиями, его помещают в психиатрическую клинику. Но если он, в душе считая себя Наполеоном, никому об этом не говорит, откликается на свое обычное имя, спокойно работает, а волю фантазиям дает, лишь оставаясь в одиночестве, его никто даже и не заподозрит в каких-либо психических отклонениях. Людвиг же «объявил себя Наполеоном» в масштабах целого государства.

При таком положении вещей его царствование не могло не закончиться трагически: король был признан недееспособным и душевнобольным, а регентом стал принц Луитпольд, его дядя, младший брат отца.

Конечно, необходимо учитывать, что к печальному финалу Людвига привел целый ряд объективных предпосылок. Его окружала абсолютно чуждая ему, если не сказать враждебная, среда. Он – средневековый рыцарь в царстве циничной корысти; тонко чувствующий романтик в сетях приземленного материализма; абсолютный монарх Средневековья на троне маленькой Баварии второй половины XIX века. Людвиг II Баварский – не только самая загадочная, но, пожалуй, и самая трагическая фигура столетия!

Людям свойственно недолюбливать власть, так сказать, в реальном времени. При этом в «неблагодарной» памяти потомков прочнее всего остаются как раз те правители, во времена которых случались различные войны, перевороты, массовые казни и т. д. Из всех коронованных властителей в российской истории обыватель в первую очередь назовет Ивана Грозного (комментарии излишни), Петра I («зубы, мол, лично драл у подданных, в Голландию ездил почем зря и бороды боярам рубил; ах да, еще Петербург на костях построил») и Екатерину II (опять же, заметьте, не за ее реальные заслуги перед Отечеством, а в связи с пресловутыми любовниками). И почти никто, к примеру, даже и не вспомнит – и это, несмотря на Русско-шведскую и Семилетнюю войны! – двадцатилетнее царствование Елизаветы Петровны, при которой не было казнено ни одного человека!