Людская предательница (СИ)

Тем ответом принц тонко намекнул своему отцу — а разве не так должен поступать правитель? Трандуил это понял, но, повернувшись спиной к Леголасу, медленно поднялся к своему трону и, сев на него, прикрыл глаза. То ли его угнетали разговоры о dhʼoine, то ли он размышлял — Леголас не мог разобрать чувств отца. Никогда не мог. Владыка Лихолесья оставался загадочным даже для него самого.

Король молчал очень долго, но, несмотря на усталость и голод, Леголас терпеливо стоял на месте, выжидая вердикта правителя. Наконец, Трандуил заговорил тихим уставшим голосом:

— Один счастливый случай ничего не решает. Пусть dhʼoine докажет, что способна не только резать шею нашим воинам.

— Как?

— Если под её руководством родится живой эльф, тогда я подумаю над твоим предложением.

Леголас задумчиво перевёл взгляд с отца на пол, сначала даже не поняв смысл сказанного королём. Неужели Трандуил собрался позволить принять роды человеческой женщине? Это было странно даже для него. Однако Леголас заметил во взгляде отца какую-то грусть… Нет, даже скорбь. Кажется, он похоронил неродившегося ребёнка заранее. Вполне возможно, ведь только один из десяти рождаются. Если рождается.

— Ступай, — тихо приказал король.

Бросив короткий поклон, юный принц вылетел из тронного зала как ошпаренный. Вроде всё прошло так, как он и хотел, только вот Трандуил добавил ему хлопот. Где сейчас взять эльфийку, которая вот-вот родит? Хотя, где её взять, он знал. Но согласится ли dhʼoine пройти испытание? Как отреагирует будущая мать? Да и как это объяснить эльфам? Своей идеей он с отцом боялся делиться, а тут толпа злых, уставших от войны эльфов.

Но ничего. Как он уже сказал: «Если того потребует жизнь и существование моего народа — я паду на самое дно».

***

Струны старой и потёртой гитары смолкли в руках Джасти, смолк и её голос. Солдатские руки аплодировали. Не очень умело подыгрывая себе на гитаре, Джасти часто пела песни своим защитникам. Это дарило хотя бы небольшой покой солдатам: на время песни они забывали, что завтра вновь может начаться бой. Только так она могла подарить этим променявшим свободную жизнь на автоматы и форму мужчинам хоть малое забвение. Только так она могла выразить им свою женскую благодарность за силу и желание защищать.

— А теперь давай что-нибудь вдохновляющее! — радостно хлопал в ладоши солдат, раненный неделю назад эльфийским кинжалом.

— Нет, — покачала она головой. — Вам пора спать. Да и мне хочется.

Толпа недовольно загудела, но улыбчивая девушка была непреклонна. Режим дня ещё никто не отменял.

Гитара была аккуратно поставлена в угол старого дома, а когда девушка вышла, то улыбнулась ещё шире. Её публика была куда больше, чем пара десятков раненых солдат. Ну и что. Ей приятно. Джасти не могла похвастаться красивым голосом, который без труда брал высокие ноты. Но эти мужчины были рады и такому. Уж лучше слушать её вдохновляющие напевы, чем тихий и напряженный вечер.

Разогнав солдат спать, перед уходом в свой домик Джасти заметила в толпе насмешливый взгляд Юджина. Она подумала, что он подойдет к ней, захочет поговорить, но мужчина быстро скрылся из поля зрения девушки.

Лето быстро сменилось осенью — уже в десять часов царила непроходимая темень. И только звезды — если их не скрывали облака — могли осветить путь. Домик Джасти располагался напротив лазарета, что не вызывало проблем. В холодном доме, где сестра находилась лишь для подготовки материала и инвентаря, было тёмно. Даже не сняв верхнюю одежду, девушка скользнула под одеяло, сворачиваясь в позу эмбриона. Стало холодно, а она умела протапливать печной дом, но руки не доходили до этого. А перед сном хотелось только одного — спать. Шерстяное одеяло, оставленное ещё прошлыми жильцами, быстро спасло от дрожи, но лодыжки никак не хотели согреваться. Игнорируя этот факт, Джасти стала засыпать, размышляя о завтрашнем плане работы.

Больше половины солдат были выписаны в течение этой недели. Остались лишь недавно прибывшие и с серьезными ранениями. Да и серьёзных сейчас не было. Даже Роб со своей рукой шёл на поправку.

Снаружи изредка перешептывались мужчины. О чем — не понятно, но как-то убаюкивало, придавало спокойствие, что её сон будет под надёжной защитой. Шелест опадающих листьев заглушал треск догорающего костра, но если прислушаться, то, закрыв глаза, можно вообразить происходящее чьим-то рассказом. Нет никакой войны. Её будто кто-то выдумал. Джасти представляла, как после шашлыков или рыбалки она засыпала в палатке своих друзей. Своей у неё никогда не было, а купить руки не доходили.

Сквозь сон она услышала шаги лёгких ног. Возможно, это Юджин пришёл заботливо подоткнуть одеяло и пожелать спокойной ночи. Но… Шаги явно не армейских сапог. Может, это сон? Или разыгравшееся воображение девушки продолжает шутить с ней? «Возможно», — подумала Джасти, и искренне поверила в это, но до тех пор, пока чья-то тень не упала на её лицо.