Людо Карновски и Храм Тысячи Слёз (СИ)

========== Пролог ==========

Пароход «Арес» зарывался носом в воду. Море словно обезумело. Волны высотой в крепостную стену с размаху били в укреплённый сталью борт судна. Корпус корабля гудел и содрогался, подобно колоколу.

Свирепые шквалы безумного ветра взбивали воду, срывали гребни волн, превращая их в потоки водяной пыли и облака солёной пены. Казалось, небеса вот-вот рухнут от раскатов чудовищного грома, молнии одна за другой вонзались в кипящую воду. Время от времени тучи озарялись изнутри зловещим трепещущим светом.

Капитан Аманатидис пристально всматривался в бушующую тьму. Если его подсчёты верны — а ошибался он редко — прямо по курсу судна в опасной близости находилась группа островов Санторини. В этой области Эгейского моря между главными островами архипелага — Тирой и Тирасией — проходило морское течение, причина гибели множества судов. Расположенные здесь острые скалы были прекрасно видны при дневном свете, но ночью и при такой погоде представляли смертельную угрозу.

Ираклий Аманатидис был опытным капитаном. Из-за густой, не потерявшей пышности за долгие годы, седой шевелюры и голландской бороды с серебристой проседью коллеги-моряки прозвали его Белым Волком. Он славился умением сохранять хладнокровность даже в самые критические минуты, однако этот шторм, по-видимому, решил серьёзно испытать его вошедшую в поговорку невозмутимость.

Застыв на мостике в напряжённом ожидании, капитан перебирал бусины кипарисовых чёток. «Главное сейчас, — твердил он себе, — не терять самообладания». Пока груз в трюмах на месте и шторму не удалось сорвать крепления и крышки трюмных люков, ничего не случится. Пятьдесят тонн железнодорожных рельсов, которые «Арес» должен был доставить на Крит, лежали под палубой судна. Корабль уверенно сохранял остойчивость, и пока не было заметно ничего похожего на крен.

Однако не стоило полагаться лишь на прочность креплений, и капитан отправил вниз юнгу, чтобы тот ещё раз проверил всё до мелочей и убедился, что трюмные помпы для откачки воды исправны, а паровая машина работает как часы.

При новой вспышке молнии на палубу обрушился гигантский вал, захлестнув потоками пены иллюминаторы на капитанском мостике. Белая масса, медленно сползающая по стеклу, ухудшила и без того отвратительную видимость.

Где же этот проклятый маяк? Он должен был показаться уже давно!

Следующая мысль капитана была о том, что ему следовало бы прислушаться к своему внутреннему голосу и отказаться от рейса с этим грузом. Ещё с утра на западе появились плотные облака, которые постепенно заволокли небо. Над морем повисла тяжёлая духота. Когда разразился шторм, корабль был уже далеко в открытом море. Сыграло свою роль и то, что владелец «Ареса» пообещал капитану двойную оплату за рейс. В последние месяцы бесследно пропали три корабля судоходной компании, и её дела основательно пошатнулись. Однако грузы следовало доставить в срок, а Аманатидис был одним из тех, кто рисковал выходить в море в любую погоду.

Но зачем деньги мертвецу?

Краем глаза Ираклий заметил, как возвращается юнга. Мальчишка попытался задраить трюмный люк, но ветер снова и снова вырывал крышку у него из рук и прижимал к палубе. После нескольких тщетных попыток ему это, наконец, удалось. Он закрыл засов и стал пробираться к мостику. Шёл он согнувшись, цепляясь за брамселя и поручни. Метр за метром юнга пробирался по палубному настилу, на который обрушивались тонны ледяной солёной воды. Когда он всё-таки добрался до трапа, ведущего на мостик, Аманатидис заметил вдали мерцающий огонёк.

Маяк. Наконец-то!

Несколько левее, чем он предполагал, но всё же избранный капитаном курс оказался верным. Хорошей новостью было и то, что от пролива пароход отделяло значительное расстояние, а следовательно, можно было не опасаться, что течение разобьёт судно о рифы.

Ираклий испытал облегчение. Если они благополучно минуют Санторини, то до самого Крита перед ними будет лежать только открытое море. Ни рифов, ни скал, ни островов. Он прикоснулся губами к чёткам. Его молитвы всё же были услышаны наверху.

Капитан повернул штурвал, принимая правее, и направил «Арес» по широкой дуге вокруг острова Тирасия. В это мгновение дверь рубки распахнулась, и в неё влетел мокрый насквозь юнга.

— Захлопни дверь! — гаркнул Аманатидис. — Ты погубишь мои навигационные инструменты.

Юноша поспешил выполнить приказание и отрапортовал:

— Всё в полном порядке. Машина под полными парами, груз на месте, насосы исправны. Я проверил всё вплоть до тросового отделения. Неполадок нет.

— Отлично, — сказал Ираклий. — Очень хорошо. Как дела у нашей шестёрки «воронов»?

«Воронами» по средиземноморской традиции называли кочегаров, которые изо дня в день трудились в машинном отделении, подбрасывая уголь в огненную пасть паровой машины.

Помощник ухмыльнулся:

— Вроде бы неплохо. Правда, двоих выворачивает наизнанку из-за болтанки, но в остальном всё нормально. Я сказал им, что нам потребуется полная мощность, если мы хотим благополучно выбраться из шторма.