Люди Зимнего дворца

В конце 1902 г. императрица Александра Федоровна сочла необходимым обратиться к начальнику Придворного оркестра генерал-майору барону К. К. Штакельбергу[557] с просьбой подыскать ей учителя пения. Судя по всему, императрице предложили несколько кандидатур, и, как писал барон, «выбор Ея Величества остановился на профессоре Санкт-Петербургской Консерватории Наталии Александровне Ирецкой[558]. Государыня Императрица предположила брать уроки ежедневно от 10 до 11, каковые уже начались 9 сего января»[559].

Естественно, встал вопрос об оплате уроков в Зимнем дворце. При ее определении придворные службы изучили имеющиеся прецеденты. В результате собранных справок выяснилось, что профессорам Консерватории платили по 10 руб. за урок, поэтому в резолюции значилось: «Ирецкой платить как профессору». Однако уважаемый профессор с «копеечной» оплатой не согласилась[560]. Поскольку такое случалось редко, мы позволим себе остановиться на этих «торгах в Зимнем дворце» поподробнее.

Профессор Н. А. Ирецкая сообщила чиновникам, что уже давно берет с «частных лиц за уроки пения у себя на дому по 15 руб. за урок». Но Ирецкой надо было давать уроки не у себя дома, а в Зимнем дворце. И хотя ранее «Государыня Императрица повелеть соизволила за время уроков в Санкт-Петербурге уплатить как назначено по 10 руб. за час»[561], она поменяла свое решение. Поэтому на записке Н. А. Ирецкой, в которой она писала, что «с 9 января по 8 марта я имела честь преподать Ея Величеству в городе сорок один (41) урок. Профессор Санкт-Петербургской Консерватории Н. Ирецкая. 15 марта 1903 г.», появилась резолюция «начертанная собственноручно», – «выдать 615 руб.», то есть по 15 руб. за урок, как и просила профессор. Единственная уступка Ирецкой – согласие получать по 15 руб. за урок и вне Санкт-Петербурга.

Расписки профессора Н. А. Ирецкой детально отражают картину интенсивности музыкальных занятий императрицы Александры Федоровны и ее близких (см. таблицу):

Последнее уведомление об оплате проф. Н. А. Ирецкая получила незадолго до падения самодержавия – 3 января 1917 г.

Игра в бильярд

Игру в бильярд, в числе прочего, завез в Россию из Голландии Петр I, и она быстро распространилась в аристократической среде. В него сразу же стали играть и мужчины, и женщины, последние моментально оценили всю прелесть этой игры в платьях с глубоким декольте. После смерти Петра I обучение игре на бильярде Верховный тайный совет включил в курс наук юного Петра II.

Играла на бильярде и Екатерина II. Когда весной 1763 г. она переехала в Зимний дворец, то среди прочего в ее комнатах появился и бильярдный стол. Об этом свидетельствует счет от 16 марта 1763 г. «О заплате столярному мастеру Будт за сделанной в Каменной дворец биллиард с принадлежностями – 456 р.»[562]. В конце 1764 г. тот же мастер изготовил для императорской резиденции еще один бильярдный стол: «О заплате столярному мастеру Воде за зделанный билиарт и мазы» (25 ноября 1764 г.)[563]. Видимо, одного стола стало не хватать…

В поденных записях за 1765 г. учитель маленького великого князя Павла Петровича – С. А. Порошин, упоминает, что мальчик уже в 10 лет почти ежедневно играл в Зимнем дворце на половине матери на бильярде: «в бильярд с Талызиным»; «после учения в бильярд играл» и т. д. В тех же записках упоминается и Екатерина II, которая «в бильярдной в карты играла».

Судя по мимолетным упоминаниям мемуаристов, императрица играла на бильярде и в преклонных летах. Тогда бильярдный стол находился в надворной галерее Большого Эрмитажа, где императрица предавалась своим увлечениям: резала печати и камеи, играла с гостями в бильярд. Например, графиня В. Н. Головина, описывая события начала 1790-х гг., упоминает, что Екатерина II играла на бильярде с лицами из своего ближайшего окружения.

Луи Леопольд Буальи. Игра на бильярде. 1807 г.

Игра на бильярде

Тарелка прорезная и десять фишек для карточной игры (золото; чеканка, гравировка, полировка. Диаметр тарелки 19,3 см, размер фишек 5,4 × 2,6 см)

Попутно упомянем, что, кроме бильярда, в стенах Зимнего дворца играли и в другие игры. Так, в 1768 г. мастер Иван Мейснер изготовил для императрицы для игры в карты прорезную золотую тарелку с золотыми же фишками разной формы. В кабинетных документах указывается: «Из принятого от Кабинета Ея Императорского Величества золотых дел мастером Мейснером апреля 11 числа сего 1768 г. золота сделано для комнаты Ея Величества к Редерсной игре марон сезною – работою, 16 – продолговатых, 3 четвероугольных, 8 круглых и того 27. За работу оных Марон надлежит получить 200 р.»[564]. Эти золотые вещи по сей день хранятся в Государственном Эрмитаже, только из 27 жетонов осталось всего пять «продолговатых» было (16) и пять круглых (было 8).