Люди в сером

Не раздеваясь, он заскочил в гостиную, где беспомощно распластался на полу красавец-сеттер по кличке Граф. Егор Фалеев буквально холил и лелеял пса, с которым часто выбирался на охоту, а то и просто в лес, лишь бы подальше от дома, когда чересчур все доставало.

Тринадцатилетние сыновья-близнецы тоже не спали, нахохлившись, сидели на диване против собаки, оба по-турецки скрестив ноги, встретили отца растерянными взглядами. Всегда великолепный, сегодня Граф выглядел неважно – живот распух, глаза полуоткрыты, язык вывалился из пасти, блеклая шерсть. Еще заслышав хозяина, пес поднял голову, а теперь, увидев его, слабо застучал рыжим хвостом по полу, намеревался встать. Но Егор склонился над ним и настойчивыми поглаживающими движениями заставил лечь снова.

– Ветеринару звонила?!

– Господи, да где я тебе в полночь ветеринара найду? – в ответ наехала супруга.

– А… – отмахнулся Фалеев. Сил не было спорить.

В препираниях долго выясняли причины такого состояния собаки. Неожиданно, прервав семейную ругань, Граф с трудом поднялся на дрожащих ногах. Все дружно уставились на него.

Внутри собаки что-то забулькало, в распухшем животе словно заработал компрессор. Дернувшись несколько раз и склонив голову к полу, пес изрыгнул неприятного цвета пенистую жижицу, в которой все увидели изжеванную конфетную обертку.

– Господи! – всплеснула руками супруга. – Так это же он все конфеты пожрал!

– Ах ты мой ходячий самогонный аппара-а-а-т… – нежно пропел Егор, поглаживая булькающий живот пса.

Сразу же найдена была изодранная собачьими зубами сумка, припрятанная под шкафом, – с основательно поеденными запасами конфет, ставших причиной несладких мучений Графа. Пришлось Фалееву сделать псу промывание желудка, а после и клизму поставить. Первая процедура заметно оживила Графа, а чтобы вторая не закончилась другим кошмаром, жена велела Егору вывести пса на улицу.

Фалеев не стал спорить. Быстро напялил на собаку ошейник, схватил поводок и потянул Графа в подъезд, да тот и сам помчался, как реактивный, понимая, что к чему.

Осыпая проклятиями тех, кто тырит лампочки на площадках, Фалеев придерживал собаку, чтобы не упасть в темноте. С другой стороны, если не поспешить, и Граф нашкодит, придется чистить пол во мраке. А многие квартиры на нижних площадках уже были заселены, причем людьми знакомыми, некоторые из которых приходились Фалееву коллегами, а то и начальством. Нехорошо будет.

Однако успели выскочить без приключений. Вдоль дома Граф норовил присесть, но Егор хватал его за загривок и тянул дальше. Успели добежать до пустыря с густыми зарослями полыни.

– Ну что ж ты, брат, напугал меня? – обратился Егор к собаке. Еле видная в темноте морда торчала из травы, и трудно было сказать – виноватая или просто так казалось?

Чертовски хотелось спать, но Фалеев решил выгулять опроставшегося пса еще минут пятнадцать, для пущей уверенности, чтобы спокойно провести остаток ночи. Он углубился в пустырь, за которым возвышалась недавно начатая стройка – к ней вела петляющая колея, прорезанная в густой траве грузовиками. Егор отпустил собаку с поводка.

– Далеко не убегай, не видно ни хрена! – крикнул он, заметив, что пес направился к стройке. – Да стой же ты!..

Ругаясь, он медленно последовал за непослушным питомцем по дороге, затем вдоль забора, несколько раз едва не растянулся, спотыкаясь о разный строительный хлам. Неожиданно увидел Графа. Стоявший в неподвижности пес был плохо заметен в темноте. Если бы не тихое, наводящее жуть поскуливание, Фалеев не сразу разглядел бы его силуэт.

– Что там? – Он подошел ближе и взял пса за ошейник. От его прикосновения Граф вздрогнул. У Фалеева мурашками захолодило спину.

Он видел перед собой открытые ворота запасного въезда на стройку. С противоположной стороны здания висел прожектор, но та часть площадки, что находилась перед Фалеевым, была погружена в черноту. Висевший на стреле башенного крана сигнальный фонарь был слишком слаб, и свет его не достигал того места, где стоял Егор. Угадывались только очертания дома, возведенного до третьего этажа. Да контуры кирпичных штабелей, бетонных плит и куч песка, гравия. Как Егор ни напрягал зрение, как ни вглядывался, тень перед самим зданием представлялась сплошным черным пятном. Только слабый шорох долетал – будто кто-то ходил по территории. Возможно, сторож, но не факт – могли быть и жулики, таскающие по ночам стройматериалы.

– Пойдем-ка отсюда, – тихо произнес Фалеев и потянул Графа за собой. – Дома уж, наверно, потеряли.

Он шагнул влево, откуда пришли, и ступил на что-то твердое. В то же мгновение кривой пруток арматуры вздыбился из травы, ударил Графа по ляжке, одновременно резанул Фалеева по ладони. Пес испуганно заскулил, дернулся, и Егор выпустил поводок из ушибленной руки. Судя по тому, как засаднило кожу, ему крепко досталось. Фалеев облизнул тыльную сторону ладони и ощутил вкус крови.

– Куда?! Стой! Вот падла! Черт бы тебя подрал! – заругался он, заметив, что Граф, вместо того чтобы вчистить домой, во весь опор помчался на стройку. – Граф! – крикнул он снова и прошел в ворота.